Впервые Циклоп сел напротив меня, когда мы проплывали Киклады, маневрируя между островками. Я не удивился. Я знал, что он плод моего воображения. Я только не знал, что плоды воображения бывают такими самостоятельными.
«Я тебя боялся, – говорю я. – Все время боялся, с первой встречи. Мне казалось, что рядом ходит чудовище. Нет, чудовища меня не тронули. Ты тоже меня не тронул…»
«Анаксагор запретил, – объясняет абант. – И Сфенебея. Сказали: потом сколько угодно. Хоть три раза друг друга зарежьте. А сейчас велели терпеть. Я терпел.»
«Копье, – напоминаю я. – Ты бросил в меня копье.»
«Если бы я хотел попасть в тебя, я бы попал. А может, ты бы увернулся. Не важно, главное, что я метил не в тебя. Мое терпение – оно такое. Сказать по правде, я надеялся, что ты выйдешь драться со мной вместе с теми олухами. Ты выйдешь, я сломаю тебе колено. Повинюсь перед Анаксагором: мол, случайно вышло. И останусь с Персеем один на один.»
«Разумно,» – соглашаюсь я.
Он смотрит вниз. Его очень интересуют смоленые доски палубы. Мне знаком этот взгляд – так Циклоп ведет себя, когда думает о том, что все могло сложиться иначе.
Корабль берет южнее. Наксос, Аморгос, Кос – мы минуем остров за островом. Хозяин, бойкий толстяк, что-то продает, что-то докупает. Если зовут, посещает дом правителя, делится новостями. Нетрудно догадаться, какая новость востребована больше прочих. После каждого такого визита к «Звезде Иштар» стекается толпа зевак. Поначалу я прятался, потом перестал. Торчу на палубе, схожу на причал, иду в город, возвращаюсь.
Когда меня спрашивают о событиях в Аргосе, я не отвечаю. Зеваки пристают, докучают. Кажется, торговец берет с них плату за показ меня. Что он рассказывает во дворце о бродяге Беллерофонте? Меня не в чем обвинить открыто.
За моей спиной судачат. Одни считают, что на моем месте переспали бы со Сфенебеей и избежали бы неприятностей. Другие уверяют, что ни за что не сделали бы этого. Хвалятся своей добродетелью, приписывают Сфенебее тысячу уродств. Затеваются споры. Иногда меня зовут в третейские судьи.
Я отказываюсь.
Чайки, волны. Высадка, отплытие. Месяц? Сфенебея погорячилась. «Звезда Иштар» уложилась бы в обещанный срок, но торговец гордится мной. Я – его лучший товар. Зерно или керамику можно продать только один раз. А меня можно продавать раз за разом – и от меня не убывает.
Точно так же гордится Агрий, когда я еду на нем верхом.
«Почему меня не убили? – спрашиваю я. – Там, в Аргосе. По-моему, это было бы разумно.»
«О! – радуется абант. – Ты начинаешь понимать. Давай, расскажи мне: почему же тебя все-таки не убили?»