— Мне надо немного поработать, у нас вор завелся в агентстве, — при этом Грей внимательно следил за реакцией блондинки.
В ее глазах вспыхнул гнев, Ками еле совладала с эмоциями. Сноу разочарованно выдохнул, он не ошибся, она что-то затеяла. Но что?
— О, Метелица, — взмахнула руками его сестрица. — Ужас какой-то! Неужели опять?
— Угу… — Босс старался уловить каждую эмоцию, волной исходящую от мисс Вотсон.
— Странно все это… — цокнула языком Анжела. — Та же аферистка вроде в тюрьме.
Камилла уже еле сдерживалась, ее начал бить озноб руки затряслись, губы задрожали. Как же она устала от обвинений. Как же это ужасно быть без вины виноватой невесть в чем!
Грей усмехнулся… Ситуация патовая.
— Я думаю, она может быть и… — пауза и мысли вслух, — не виновата вовсе.
Камилла резко вскочила.
— Мне надо срочно выйти. Прошу меня… хм… извинить!
Анжела с удивлением посмотрела на нее.
— Тебе плохо, дорогая?
— Милая, да ты… ты побледнела, — на лице Грея читалось не поддельное беспокойство.
— Да немного нехорошо, жара на меня плохо влияет…
— Не знал, что ты маг зимы… — подметил мистер Сноу.
— Есть немного, — женщина замерла. — Не настолько во мне много магии, чтобы… Это афишировать и становиться на учет.
— Ну, если так… — протянул он задумчиво.
— Я пойду прилягу, голова болит, — Камилла вбежала по лестнице, ведущей на второй этаж и забежала в свою комнату, слезы текли по ее щекам.
Грей спокойно доел, хотя так и хотелось отправиться следом за женщиной.
— Странно, только все было хорошо, наверное… посмотрю, как она там, — взволновалась Анжи.
— Я сам схожу, не переживай, — Грей поднялся и направился в комнату Милы. Ее бледность на самом деле его озадачили.
Он постучал и зашел без приглашения. Камилла лежала на кровати, свернувшись калачиком и, по всей видимости, плакала.
Он обнял Милу, ее всю трясло от обид и несправедливости судьбы, от безвыходности ситуации и от чувств к мужчине, которого она считала своим врагом номер один.
— Так плохо?
— Очень.
Грей начал целовать ее глаза, висок, щеки, постепенно спускаясь к губам.
Камилла почувствовала, как стала дрожать от возбуждения, Грей уже сам не понимал, что делает, им завладела страсть.
Он бережно раздел женщину и овладел ее телом, Камилла стонала и извивалась под ним, оживая и возвращая в сердце было спокойствие. Наивысшего блаженства они достигли одновременно.
А когда уже любовники расслабились, наполненные приятной негой и лежали обнаженные и наслаждались обществом друг друга, неожиданно для Ками Грей завел ее руки над головой и навис сверху, прошептав у самого ее уха: