— Что это? Зачем? Кто хозяйничал в моём доме?
— Твой ученик, — непринуждённо отозвался Хякусюбо. — Пока ты отсутствовал, он навёл такой порядок, что лачугу теперь не узнать. Похвали его.
Но Куматэцу не оценил моих стараний. Он грубо отдёрнул занавеску из бусин на входе в кухню, подался вперёд и рявкнул:
— Не делай то, чего не просят!
Я в это время раскладывал еду по тарелкам и тут же опустил голову, чтобы не показывать Куматэцу лицо. Однако тем самым только привлёк его внимание.
— А?.. Чего это у тебя морда в царапинах?
После работы к нам заглянул Татара и тоже уселся за обеденный стол.
Как я понял, эта троица — холостяки, и, хоть у каждого есть свой дом, они с давних пор регулярно ходят в гости к Куматэцу, где вместе едят, пьют чай или что покрепче.
Сегодня на ужин было блюдо под названием «нисимэ», готовить его меня научил Хякусюбо. На первый взгляд кушанье казалось совершенно бесхитростным, но на самом деле сил на него ушло немало. Я купил сушёные грибы, шарики куриного фарша, конняку[9], жареный тофу[10], редьку, таро[11] и морковь. Всё это сварил по очереди, причём каждый следующий ингредиент — в бульоне от предыдущего. Как сказал Хякусюбо, этот метод не даёт вкусам продуктов смешаться и позволяет насладиться всеми оттенками ароматов даже в готовом блюде.
Я угробил на нисимэ уйму времени, а Куматэцу заглатывал его, даже не пытаясь прочувствовать вкус.
— Тебя Дзиромару поколотил? Ха-а, позорище. И не стыдно от всех подряд тумаки получать? Эх, какой же ты жалкий…
И тут я не выдержал:
— Ты прав! Я жалкий. И слабый. С этим не спорю.
— Хоть что-то радует.
— Но позволь-ка спросить: а сам-то ты — нет?
— А? — Куматэцу замер, так и не донеся редьку до рта.
— Он просыпается с рассветом — ты дрыхнешь до обеда. Он всегда по уши в работе — ты постоянно бездельничаешь, — выплёвывал я слова, чтобы остудить свой пыл.
Палочки с редькой мелко задрожали в медвежьих руках.
— «Он» — это Иодзэн? — уточнил Хякусюбо.
— Он всегда занят, но вежлив. Ты вечно прохлаждаешься, но ведёшь себя грубо и безответственно.
— Что ты хочешь сказать?
— Что понял, почему ты не можешь одолеть его.
Стоило мне договорить, как палочки в руке Куматэцу перерубили редьку пополам.
— Что ты сказал, поганец?! — взревел он, но я уже выскочил из лачуги.
Куматэцу с перекошенным от злости лицом выбежал следом:
— Стоять! А ну-ка, повтори!
Я метнулся к другому входу и вновь заскочил в дом. Куматэцу тоже влетел внутрь. Я уже поджидал его с другой стороны стола, чтобы сказать ещё пару ласковых:
— Да сколько угодно! Ты просто ничтожество!