— А?
— Уа?
— Ха?
— Ха-а?
— Хо.
— Хо-уа.
Оказалось, через окно на нас уже какое-то время пялился ошарашенный Татара.
— Что с вами такое?
Куматэцу опомнился и тут же начал ругаться:
— Ты надо мной издеваешься?
— Не издеваюсь!
— Тогда к чему всё это?
— Какая тебе разница?
Куматэцу от злости начал наворачивать круги по комнате. Я не отставал, словно присосавшаяся пиявка. Он поворачивался — и я поворачивался. Он останавливался — и я останавливался.
— Хватит меня бесить! — рявкнул Куматэцу и выбежал во двор.
Я хотел броситься в погоню, но его уже и след простыл.
Всё, больше никаких тайных тренировок! Раз уж дошло до такого, я буду надоедать Куматэцу, как бы его это ни раздражало.
* * *
Куматэцу, словно заправский ниндзя, прижался к стене под домом, тяжело вздохнул и пробормотал:
— Да что с ним такое, в конце-то концов?
Похоже, он даже не догадывался, почему Кюта так ведёт себя. И я по доброте душевной решил помочь ему разобраться и привёл аналогию:
— Вы точно как мама-утка и утёнок.
— Я не утка!
— Дети всегда подражают родителям, когда растут.
— Я не родитель!
— Кюта стремится всему научиться у тебя. Словно малыш, идущий по стопам отца.
— Малыш?..
Куматэцу ещё пару раз задумчиво повторил это слово. Похоже, оно заставило его задуматься.
Мысль о сходстве этой парочки с утиным семейством пришла на ходу, но, кажется, я попал прямо в яблочко. Говорят, только что вылупившиеся птенцы считают своей матерью первое, что увидят, и повсюду следуют за ним. Пусть даже на самом деле это не утка, а вообще какая-нибудь игрушка. То, с чем ребёнок сталкивается в самом начале жизни, он воспринимает как пример для подражания. Через него малыш общается с миром и познаёт окружающую среду. Ребёнок не может развиваться без родительского образа, пусть даже условного.
Возможно, всё дело в том, что первым созданием, которое повстречалось одинокому мальчику в мире монстров, оказался наш друг медведь.
Монстр Куматэцу и человек Кюта… Они стали отцом и сыном, несмотря на пропасть различий между ними.
К сожалению, у Куматэцу не было ни опыта отцовства, ни даже детских воспоминаний о родительской любви. Пожалуй, в обществе монстров он меньше всех годился на роль отца.
«Быть может, когда Куматэцу осознает, что даже кто-то вроде него может стать родителем, он поймёт, насколько глубок и многогранен наш мир…» — тешил я себя надеждами.
И правда: вечно спорящие Куматэцу и Кюта — оба изменились с момента их первой встречи…
Как-то раз Куматэцу вышел во двор на утреннюю тренировку. Кюта в это время подметал поблизости и внимательно следил за медведем. Куматэцу, прекрасно ощущавший на себе взгляд мальчишки, высоко занёс меч и приступил к занятиям. Кюта отчаянно пытался повторять движения моего товарища, причём так, чтобы тот не заметил.