— Невероятно… — протянул Хякусюбо удручённо-восторженным голосом. — На слух-то это ерунда, но какая нужна сила воли, чтобы претворить слова в жизнь?
Куматэцу же обозлился настолько, что скрутился в немыслимую позу и выбросил вперёд кулак:
— Не беси меня!
Но кулак мальчишку даже не задел, и тут Куматэцу окончательно потерял равновесие, упал и ударился челюстью.
Я был поражён до глубины души! Если ещё вчера Кюта казался мне всего лишь сопляком, то после такого выступления с ним придётся считаться.
Поэтому я вложил в слова столько уважения, сколько смог:
— Ну ты даёшь, Кюта! Я восхищён!
Похоже, я в первый раз произнёс его имя вслух. На мгновение парень опешил, но затем широко улыбнулся.
Потом я повернулся к Куматэцу:
— А тебе, дорогой друг, стоило бы у него поучиться.
— Ты сказал «поучиться»? Мне???
Куматэцу вскочил как ошпаренный и начал во всё горло костерить белый свет.
— Я согласен учить тебя, — надменным тоном бросил Кюта. — Но взамен…
— А?!
— Поскольку я не умею ни меч держать, ни кулаками бить, взамен… и ты меня учи!
Когда мальчишка закончил, с его лица сошла самоуверенность, и он смотрел открытым честным взглядом. Его глаза я хорошо помню и по сей день…
Вот тогда всё и завертелось: начались настоящие занятия.
Куматэцу тренировал Кюту с самого утра — они вставали ещё до первых цикад. В один из таких дней мне довелось видеть, как Куматэцу, вооружившись обмотанным тканью деревянным мечом, с лёгкостью отбил нападение Кюты, орудовавшего коротким клинком, и стукнул ученика по голове.
— Больно-о!
— Хе-хе.
— Чёрт… Учи меня получше!
Но Кюта и сам оказался не лыком шит. После завтрака пришёл уже его черёд тренировать Куматэцу. Он связал медведю руки, чтобы тот не слишком ими размахивал, затем взял деревянный меч и стукнул Куматэцу по макушке.
— Ай!
Кюта взвалил меч на плечо.
— Смотри на противника и предугадывай его движе… — не договорив, он ударил Куматэцу по ноге.
— Ай!
— Подстраивайся!
— Ай!
От боли медведь начал срываться на фальцет.
Мы с Хякусюбо неспешно завтракали бутербродами с кофе и глядели, как лупят нашего друга.
— Если так посмотреть, у него полно уязвимых мест. Теперь видно, что он всё это время полагался в основном на атаки.
— Ещё бы! Он же ведёт себя как вздумается, ни о ком другом и слышать не желает. Подстраиваться под противника ему сложнее всего.
— Вот расплата за то, что он тренировался в одиночестве…
Куматэцу пропускал удар за ударом. Кюта упёр руки в боки и пожурил медведя:
— Подстраивайся под противника!
— Я пытаюсь!
— Но безуспешно, — равнодушно заметил Кюта.
— Ах ты мерзавец!