— Где ты был? — спросил Куматэцу, так и не повернувшись лицом.
— Нам нужно поговорить. Я хочу, чтобы ты выслушал меня.
— Как твои тренировки?
— Погоди, на самом деле…
— Ты правда думаешь, что от них можно отлынивать?
— Дай ему сказать, Куматэцу, — вмешался я.
Похоже, в тот день наш друг с самого начала не собирался слушать ни единого слова Кюты.
— А главное — что вот это такое? — медведь бросил на стол учебник математики. — Он был у тебя на постели! Попробуй-ка объяснись.
Кюта молча смотрел на книгу, затем решительно поднял взгляд:
— Я буду ходить в человеческую школу.
— Что?!
— Потому что хочу познать мир людей.
— У тебя есть занятия поважнее, забыл? Разве не ты стремился стать сильнее?
— Я уже стал.
— Что? Не смеши!
— Я достаточно силён.
Куматэцу вскочил на ноги и ткнул в Кюту пальцем:
— В каком это месте ты силён, а?!
Столкнувшись с медвежьей упёртостью, Кюта разочарованно опустил голову:
— У нас с тобой так каждый разговор проходит. Ты не слушаешь меня, а просто выкрикиваешь, что в голову взбредёт.
— А ну, отвечай, когда это ты сильным стал?!
— Уже неважно…
— Стоять! Куда собрался?
— И ещё кое-что… Я нашёл отца. К нему и пойду. Только что решил.
— Что ты сказал??? Но!..
От потрясения Куматэцу так и застыл с раскрытым ртом.
Кюта схватил учебник, закинул в сумку и решительно вышел из лачуги.
— Стой… Эй! Вернись!
Куматэцу опомнился, выскочил, обогнал Кюту и встал у подножья лестницы, раскинув руки в стороны.
— С дороги! — раздражённо бросил Кюта.
— Не уйдёшь!
Похоже, Куматэцу собирался остановить его силой. И тогда Кюта вдруг схватил медведя за ворот.
— А!
Куматэцу опомнился уже после того, как его ноги оказались в воздухе. Кюта отточенным движением швырнул его через бедро. Учитель не успел и пальцем шевельнуть, как с грохотом впечатался в землю.
Кюта бросил на распластавшегося медведя полный боли взгляд, но сразу же отвернулся и зашагал прочь.
Куматэцу приподнял голову:
— Кюта, не уходи! Кюта!
Но тот сбежал по лестнице, даже не обернувшись.
— Кюта!..
Тщетный призыв Куматэцу растворился в ночной тьме.
По яркому летнему небу проплывали живописные кучевые облака. Во дворе лачуги ёжились от страха пришедшие на тренировку новые ученики.
— Нет! Нет-нет-нет! Ну как вы не понимаете?
— Простите.
— Догадливые поняли бы!
— Простите.
— Хватит каждый раз извиняться!
— Простите.
— Заткнитесь и проваливайте!
Куматэцу вошёл в лачугу, едва не сорвав прикрывавшую вход занавеску, и прошагал через комнату, не удостоив нас с Татарой даже кратким взглядом. Он направился прямо на кухню, набрал в жестяную кружку воды из-под крана и стал пить. Каждое его действие дышало такой лихорадочностью, что мы с Татарой невольно переглянулись. Мой товарищ хмурился: развязное поведение Куматэцу его раздражало.