Мне хотелось сквозь землю провалиться. Я коротко поклонился и пошёл прочь. Если он меня не помнит, возможно, я всё-таки обознался и окликнул похожего на отца незнакомца.
И тогда…
— Рэн?! — услышал я голос позади и обернулся. — Рэн, неужели это ты?!
Мужчина в поло, не отрывая взгляда, произнёс моё имя.
Я не ошибся!
Отец подбежал ко мне и заключил в объятья:
— Как ты так вырос… Тебя и не узнать!
Он не отпускал меня, а я застыл словно громом поражённый. Прохожие бросали на нас косые взгляды.
— Что же ты делал всё это время?.. — с трудом проговорил отец.
— А… Ну… За мной было кому присматривать, — невнятно выдавил я.
— Как же я рад, что ты цел и невредим… Прости, что так и не смог ничего для тебя сделать…
Отец всё так же обнимал меня и рыдал, не обращая внимания на недоуменные взгляды толпы.
— Папа…
Я пришёл к школе Каэдэ, когда у них была большая перемена. На территорию посторонних не пускали, так что о случившемся вчера мне пришлось рассказывать через ограду.
Каэдэ вздохнула с облегчением:
— Ясно. Слава богу…
— Оказывается, отец узнал о маминой смерти далеко не сразу. Все эти годы он искал меня, даже когда полиция опустила руки.
— Ясно…
— Каэдэ-э! — раздался шутливый оклик одной из трёх подружек моей знакомой, стоявших чуть поодаль. Они смотрели на нас с нескрываемым любопытством и улыбались. — Это твой парень?
— Нет, — смущённо ответила Каэдэ.
— А кто?
— Из какой он школы?
— Вот там и встречайтесь!
Девушки захихикали и зашли внутрь здания.
— Прости, — Каэдэ виновато взглянула на меня.
— Ничего. И всё-таки… как ты думаешь, смогу ли я стать обычным?
— Обычным?
— Жить с отцом, как обычный человек, учиться, как обычный человек, каждый день ночевать дома, как обычный человек. Получится ли?
Я посмотрел на здание школы Каэдэ, возвышавшееся по другую сторону забора. Одну из стен недавно отреставрированного пятиэтажного корпуса сделали стеклянной, и сквозь неё было видно учеников, наслаждавшихся большой переменой. Девушки сплетничали, ребята гонялись друг за другом, где-то репетировал школьный оркестр, кружились танцоры… Наверное, другим эти сцены казались обыденными, не заслуживающими внимания.
Каэдэ моргнула, а затем уточнила, словно прочитав мои мысли:
— Ты сомневаешься?
Я молчал.
— Из-за учителя?
— Да…
* * *
Пожалуй, о том, что произошло между Кютой и Куматэцу после этого, расскажу я.
Парень вернулся незадолго до захода солнца. Он зашёл в лачугу и очень серьёзно посмотрел на Куматэцу, сидящего к нему спиной. Мы с Татарой сразу поняли: что-то в Кюте изменилось. Но что нам оставалось, кроме как стоять в уголке и наблюдать?