Успел зарезать четверых, прежде чем пятый заорал.
– Тревога! Вороги! – раздался панический крик с другой стороны костра.
Резко выхватываю топор из перевязи. Удар по лежащему суховатому мужичонке – с таким развалом шеи не живут. Следующий удар нанёс по уже поднимающемуся тучному лысому мужику – пришлось пнуть его посильнее, так как топорище застряло в макушке. Неудачно…
Подхватил лежащее у ног охотничье копьё. Оравший тать взялся за длинный нож и пошел на меня. От первого моего укола он увернулся, но вот подсечки копьём он не ожидал, поэтому споткнулся и я насадил его на копьё через левую ключичную впадину, да так сильно, что копьё вышло из спины. Жуть…
Снял со спины щит и подобрал с земли чей-то топор. Совсем не боевой, лезвие лесорубское, поэтому для разрубания людей подходит не очень, но подходит.
Кто-то среагировал прямо по своей татьской натуре – тут же дёрнул в лес. Догонять я их не буду. Бесполезно в ночном лесу.
Ударил по вышедшему из избы атаману. У паскуды оказались кольчуга и меч, что под шубой я не разглядел. Да и шуба неплохо пригасила удар, поэтому пришлось отступить на пару шагов. Решение принял быстро – бросил топор в череп. Воин из атамана вышел так себе: отразить не смог, не увернулся. Хруст ломающегося черепа я услышал отчетливо. Ещё и шеломом не озаботился, что тоже показательно. Лучше без кольчуги ходить, чем без шелома.
Пока дохлый тать медленно заваливался, отошел назад и подобрал у покойника ещё один топор. Сразу видно, что селяне – топоры лесорубские поголовно.
В избе в это время принимались какие-то решения, поэтому я не стал мешать и занялся спрятавшимся за складом награбленного татем. Он-то подумал, что я не заметил его.
– Сдавайся, или разделишь судьбу собратьев по стае. – предлагаю ему исход.
– Сдаюсь, не убивай! – взмолился тать.
Взмах топором – обух падает прямо на череп. Жить будет, но очень плохо. Особенно когда только очнётся.
Вернулся к избе, подхватив из костра полено.
– Можете заживо сгореть, позорные волки! Или сдаться мне! – предложил я и этим паскудам продление жизни. – Счёт до десяти, потом поджигаю избу и запираю дверь. Раз! Два! Три! Четыре…
– Сдаёмся, милсдарь! – выскочил из дома тать.
Волосы растрепанные, глаза бегают, морда вымазана жиром, жрал только что поди. Ещё и сивухой разит.
– Выходите по одному и ложитесь на землю. Оружие бросить у порога избы. – распоряжаюсь я. – И без шуток. Вы мне живые особо не нужны, просто не хочу лишние головы волоком тащить.
Вышли, оружие выбросили. Связал паскуд, опорожнил кошели и пополнил свой. Деньги не считал, но по весу солидно выходит. Богатенькие тати…