Арким таким образом отсеивал кандидатов с патологическими отклонениями в головном мозге, а также неправильными биохимическими процессами в полосатом теле головного мозга, довольно точно отсеивая психопатов[6]. Нептаин задавал кандидату серию вопросов и ждал результатов анализа от Аркима.
Проблема была в том, что не обязательно быть психопатом, чтобы совершать преступления. Поэтому дисциплину им приходится поддерживать старыми как мир методами.
"Надо было сразу по приходу в деревню затрахать этих мудаков на площади". - посетовал Арким. – "Хотя, так даже лучше получилось, как бы цинично это не звучало. Отсеяли мусор, показали себя деревенским в благоприятном свете, подняли дисциплину, прогнали из всех подчиненных кочерыжек дурные мысли и вообще мы молодцы!"
– А что со вдовой? – спросил вдруг Нептаин.
– А что с ней не так? – не поняла Эднагина.
– Да всё с ней так. – Нептаин развернулся и стал искать старосту. – Ей же жизни теперь в деревне не дадут. Придётся забирать с собой. У неё дети есть?
"Нет". - уверенно ответил Арким. – "Но ещё не вечер".
– Зачем она тебе? – Эднагина, видимо, ещё не понимала.
– Устроим на работу к Аному, а то знаю я наши порядки… Житья не дадут ей… – Нептаин увидел старосту. – Эй, Гводон! Иди сюда!
Глава 0022. Семнадцать мгновений в Изнанке
– Ты ещё кто такой? – стражник у ворот уставился на меня блеклыми, усталыми глазами.
– Чудовищеруб Рекс. – представился я.
– Что ты забыл в славном городе Хадрейне? – поинтересовался стражник зевнув. – Изнаночников мы всех уже повывели, как и татей, тут для тебя работы нет.
– Это когда ж вы успели? – всерьёз удивился я.
– Дык, герцог-то наш за ум взялся, бабу одну, подумать только, умную, к себе приблизил. – поделился оживившийся страж.
Время сейчас позднее, в город меня, думаю, уже не пустят, но я здесь не за ночлегом, а за сведениями. Командир отправил нас выполнить парочку заказов в стороне Хадрейна, а по дороге выведать, как здесь люд живёт, да чем дышит.
– И что герцог-то сделал? – ненавязчиво подтолкнул я усталого стража к продолжению беседы.
– Тебя сразу предупрежу, чтобы зря не надеялся – в город до рассвета ходу нет, сам должен знать. Понимаешь, что не пустим мы, хоть убейся? – увидев мой кивок, он продолжил. – А герцог наш что сделал… Уже как месяц назад затеял он смену жития городского и сельского. Бражничество запретил, вообще. Кто ослушался, те вон там, шагах в пятидесяти скрипят на виселице, утром увидишь, ежели останешься ждать. Но это не всё. Сам пить перестал, другим запретил, но в другие города продаёт, уважаемая госпожа Милона гонит много браги – золото, сам понимаешь, в город течёт рекой. И начал вдруг на это золото, понимаешь, наш высокочтимый герцог жизнь налаживать – с крестьян оброк снял на весь следующий год, цехам и вообще всем посадским тягло тоже снизил, таверны, правда, большей частью позакрывал, но взамен скоморошьи эти… как их там? А, театры открыл, говорят, совсем как в Старом Арране, токмо я сам не видал, потому судить не буду. Там бабы выступают в одеяниях срамных, округлые места, хе-хе, не скрывающих… Эх, зря вспомнил… Ну и, о добробожьих делах не забыл – новый храм Добробога возводится сейчас. Щедро золотом ремесленников осыпает, но ежели кто юлить пытается, экономить на камне или дереве, или не дай Добробог, крадёт, то тут же оказывается по соседству с бражниками, вон там, возле рва, только не на виселице, а на колу.