— Нет! — вовремя отстранилась, избежав интимного прикосновения.
— Детка, мы — две половинки целого и ты самолично это доказала, вызвав меня через дуплексорный символ, способный объединить предназначенных друг другу людей сквозь пространство, — пояснил взволнованно и провел по моей щеке кончиками пальцев, оставляя пылающий след. — Ты принадлежишь мне, — взялся за подбородок, приподняв голову так, что жгучие глаза, как не старалась, ухитрились впериться завораживающим не отпускающим взглядом. — Останься! К черту правила, постановление совета, твое смертное тело! Подари мне свою душу и я буду любить тебя вечно, — его шепот обдал горячим дуновением лицо, предвещая приближение жаждущих поцелуя губ.
— Мстислав, — с отчаянием простонала и запечатала рот говорившего ладошкой.
Тот моментально откликнулся на движение, но совершенно не так, как следовало. Его широкая ладонь накрыла мою и припала к нежной плоти поцелуем.
Где же он оставил свою способность читать мысли и угадывать внутреннее состояние. Неужели я в действительности стала причиной помутнения холодного и расчетливого разума? Осознание застало врасплох, разбивая хрупкое спокойствие волной уныния.
— Прости, что все испортила, — сказала с искренним сожалением, чувствуя, как подступает комок к горлу. — Друг мой, — прошептала едва уловимо для слуха, надеясь быть услышанной. Что и случилось. Чернокрылый поднял взор, в котором застыло недоумение, руки тут же ослабли и обессиленно опали плетями, выпуская на волю пленницу.
Я снова стала виновной, но теперь в доставленной нестерпимой боли, которую так же приняла как свою. Чем оправдать невольную жестокость и смягчить ситуацию? Следует убедить его в том, что мое сердце…
А что мое сердце? Оно провалилось в бездонную яму, потеряв ощущение реальности. Разум пытался разрушить тонкую еще неукрепившуюся связь. Так, больно! Невозможно! Но… Необходимо.
— Скажи хоть… — осеклась и умолкла, повинуясь его красноречивому жесту.
Он отступил на несколько шагов и отвернулся.
— Выслушай, прошу, — самопроизвольно потянулась к крыльям и погладила черное оперенье. Не дождавшись какого-либо ответа, продолжила. — Мне всего лишь семнадцать лет. Хм! — задумалась. — Если честно и сама умудрилась об этом забыть. Испытания, свалившиеся как снег на голову, сделали меня намного старше. Чувствую себя взрослой теткой, но… — хмыкнула. — Мне все же семнадцать. Что я, вообще, могу знать о любви? У меня даже парня никогда не было, — всплеснула руками. — И в один прекрасный момент в судьбе происходят изменения. На горизонте появляется Роб, который безумно нравится мне. И ты… — дальше решила промолчать, дабы не усугублять возникшее напряжение. Отчего-то именно сейчас мне представилась удивленная мина на лице Анж. И всплыла фраза очень даже в стиле закадычной подружки: "При жизни не имела ухажера, а валяясь в коме, целых двух заполучила."