— Его зовут Алекс, — прошептала, а затем поведала присутствующим о трагическом дне своей жизни с того самого момента, где за мной захлопнулась дверца черного авто.
По мере продвижения описываемых событий я все больше ощущала нарастающую бурю эмоций: отвращения, омерзения, ненависти, животного ужаса, неприятия действительности, неистовой душевной боли. Добравшись до повествования о последней встрече с негодяем, я практически довела себя до настоящей истерики. Слышала сквозь собственные всхлипы утешающие слова, фразы, пытающиеся вернуть меня в нормальное состояние. Но воспаленное восприятие реальности зашло слишком далеко. Переживания оказались настолько остры и болезненны, что мне стало просто невыносимо находиться в окружении собравшихся людей. Сорвавшиеся ненароком слезы обрушились сверкающим водопадом, вызывая неловкость и стыд за свою несдержанность. Отчаянно ненавидела себя за эту слабость.
Одиночество! Вот чего я сейчас так непреодолимо жаждала. Просто взять и выплакаться, забившись в какой-нибудь уединенный угол.
Затуманенный взор, как нельзя кстати, наткнулся на приоткрытую дверь, и я, совершенно не думая о безопасности и последствиях сего поступка, ринулась к ней. По пути увернулась от выставленных как препятствие рук, молниеносно обогнула массивную фигуру ловчего и юркнула в узкий проход.
Вдогонку полетел низкий голос Мстислава:
— Я пойду за ней.
— Плохая идея, — попыталась остановить его медалин.
— Пускай идет, — произнес проводник.
Я бежала, не разбирая дороги. Глаза заволокла пелена. Изображение оказалось чрезвычайно подернутым и размытым. Позади слышались размеренные неторопливые шаги, не спешившие сократить дистанцию и нагнать беглянку. Окончательно сбив дыхательный процесс, ощутила накатывающее волнами бессилие. Остановилась, прильнула к стене, приложив к прохладной поверхности ладони и разгоряченный лоб. Преследователь затормозил поодаль, держа меня в поле видимости.
Минута глубокой тишины, наполненная только дыханием двух человек, подействовала успокаивающе. Внутреннее возмущение постепенно утихомирилось, зрение прояснилось. И я, завороженно вглядываясь в структуру стены, отметила, что она тонка, прозрачна. Проглядывающая сквозь невидимую преграду панорама облачного простора была завораживающе великолепна. Наглядевшись вдоволь на необъятный горизонт, повертелась, оценивая окружающее близлежащее пространство. Позади дверь, неподалеку от которой расположился субъект в темных одеждах. Впереди длинный стеклянный коридор, уходящий куда-то вдаль и теряющийся в дымке облаков.