- Но, может быть, у неё была на это причина, — предположила я, перебив его.
- Нет такой причины, чтобы спокойно смотреть, как я приговариваю к смерти человека, — возмутился он. — У неё был младший брат Элиаш, ему было три года, и он сильно болел, родила его вторая жена барона Леоса и скончалась в эту же ночь. Он пригрозил моей жене, что не станет больше поддерживать жизнь в мальчике, если она ему не поможет. И она согласилась, заставив меня пойти войной на соседнее владение и убить того, кто охотился за мной.
Ян увидел полное непонимание в моих глазах и, вздохнув, продолжил:
- Одним утром я выехал как обычно, чтобы проверить близлежащую деревню в моём наделе, и в меня стреляли, я был при смерти, но моя кормилица меня выходила. И я, набравшись сил и злости, начал докапываться до истины. Мне рассказали, что в то же время в лесу, не принадлежавшем ни мне, ни Йозефу, владельцу соседнего земельного надела, проходила охота. И был там никто иной как сын Йозефа Дал, у нас с ним всегда были непростые отношения, и он открыто угрожал мне. Когда я поехал к его отцу и рассказал свои домыслы, он рассмеялся и выгнал меня. Но моё войско было сильнее, чем его, и я убил его сына за то, что хотел убить меня. Но я ведь ошибся! А Перхта знала обо всём, и ничего мне не сказала, я бы помог ей…
- Ян, — выдохнула я, переваривая рассказанную историю, и теперь поняла, почему он так возбуждён и расстроен.
- Вы понимаете, Лорель, я на самом деле был монстром. Всё, что обо мне рассказывал мужчина вам, правда. Я был жесток, не слушал никого, я был полон желания отомстить…
- Ян, но ведь вы не знали, — ласково сказала я, он остановился и посмотрел на меня.
- Я должен был проверить, перед тем как возомнить себя всемогущим. После этого меня возненавидел мой народ, потому что набеги соседних земель увеличились. И даже после того, как и подчинил себе землю Дузанеков, люди не перестали меня бояться, — его лицо было полно отчаяния и невозможности поправить свою жизнь. Он раскаивался в своих поступках и винил себя во всём, моё сердце охватила тоска.
- Ян, то, что сделано, нельзя вернуть. Но теперь вы знаете правду…
- Мне от этого легче не станет, — перебил он грубо меня.
- И что, теперь вы будете оплакивать загубленные жизни, которые не воскресить? Это глупо! — возмутилась я, и только по реакции мужчины напротив поняла, что погорячилась.
Его лицо разительно поменялось, ожесточилось, губы превратились в одну белую линию, а глаза были готовы и меня казнить. От него веяло яростью, что я сделала шаг назад и судорожно задышала. Но в секунду его лицо смягчилось, он, закрыв глаза, запустил руку в волосы и простонал какое-то ругательство на своем родном языке.