А еще, где-то в глубине, где-то на дне души я чувствовала…радость? Возбуждение? Впервые за долгие годы что-то произошло, и я начала делать то, для чего была рождена.
У ворот замка – я узнала его по четырем башням из темно-серого грубого камня, особенно высокой северной башне, в которой провела столько времени – притормозила и, игнорируя предложенную руку, соскользнула с коня.
- Пойду одна, - прохрипела я, - лучше, если никто…никто меня не увидит в таком…виде. Не нужно.
- Я провожу тебя! – молодой человек явно чувствовал себя здесь уместно. Друг? Может быть, даже жених?
- Не хочу…чтобы пошли слухи. Так нелепо одета, волосы растрепаны, синяки… Слуги начнут болтать. Я знаю укромную тропу. Сп…- я споткнулась на новом слове, - спасибо. Если бы не…
Мастер перебил меня и еще минут десять распинался о беспокойстве, необходимости поговорить с отцом, разобраться во всем и непременно уведомить его – жаль, ни своего имени, ни имени рода он так и не назвал. Наконец-то я проскользнула в полуоткрытые ворота и вдоль высокого забора пошла к своей Башне.
Разумеется, отдохнуть мне не дали. У входа в башню меня перехватила леди Сертон.
- Небо… - прошептала она, - девочка, ты жива. Что случилось? Агген так и не смогла ничего объяснить, она была в лесу, лошадь служанки понесла… Умойся, нас ждут в парадном зале. Придется объясняться…перед всеми.
В умывальне я замерла перед зеркалом, провела пальцами по уже пожелтевшим синякам на шее, смыла землю и грязь с затянувшихся ссадин. Нужно идти. Кому и что рассказывать? Я и понятия не имею, как очутилась там, на поляне, кто и зачем совершил нападение, кто и каким образом спас.
Днем в парадном зале не зажигают ни свечи, ни светляки, серый, пыльный и холодный свет проникает через огромные – от пола до потолка – окна. В зале я вижу родителей Агген, целителя Алико – высокая худощавая фигура в коричневом балахоне с капюшоном, скрывающем очертания тела, бледное бесстрастное лицо. И саму Агген в нежно-розовом струящемся платье, бледную, почти, как...я. Правильным было бы смотреть в пол, но мне так хочется смотреть на нее. У Агген испуганный и напряженный вид, она бросает на меня смущенный взгляд и закусывает пухлую губку.
Все молчат, и от этого чувство неловкости разбухает, как теплый кисель в ковше.
Леди Сертон нарушает молчание:
- Ситуация сложилась…странная. Необходимо, чтобы все были в курсе, для принятия наиболее правильного решения. Расскажи, что произошло, Агги.
- Я.. – Агген откашлялась, - Мы с Мидок… - Агген покосилась на меня, - с моей второй горничной, поехали к реке, на прогулку. Я… - снова быстрый взгляд в мою сторону, - часто езжу верхом туда в это время. Внезапно кобыла Мидок…дернулась, заржала так…жалобно, и бросилась в сторону, прямо ко мне, а я упала с Дайды, моей… лошади.