- Солёная... - единственное, что смогла сказать Соня. Губы ее пересохли, язык не слушался. Туман в голове окутал остатки разума вязкой пеленой.
Макс покачал головой, вытащил из Сони свой палец, поднес уже к своим губам и всосал его ртом, смакуя. Даже глаза прикрыл вожделенно.
«Боже, что он делает?! Как стыдно... и невозможно горячо!»
- Ты невероятно вкусная, Соня. Терпкая и пряная. Как дорогое вино.
Моронский ослабил захват Сониных запястий. Наконец, совсем отпустил ее руки. Чуть отстранился, дав ей вздохнуть. Провёл обеими руками по груди через ткань рубашки, немного задержавшись большими пальцами на сосках. Мягко поцеловал в губы. Совсем без напора. Почти невесомо.
- Спокойной ночи, Соня. - прошептал Макс, отступил назад и, нащупав дверь, вышел прочь из квартиры.
Соня стояла пригвожденной к стене ее прихожей, не в силах пошевелиться, тяжело дыша и вздрагивая. Моронский исчез так же внезапно, как и появился. Оставил медленно догорать в огне стыда и дикого желания. Такого сильного, что хотелось хныкать от досады...
Придя в себя, девушка кое-как нашла в себе силы оттолкнуться от стены и на ватных ногах подошла к двери, чтобы закрыть ее на замок.
- Соня! - вспыхнул верхний свет. В коридоре возникла сонная Вера Александровна и с беспокойством смотрела на дочь. - Что случилось, ты почему не спишь?
- Все в порядке, мама - просипела Соня, - просто показалось...
***
Моронский знал, что оставил Соню в состоянии дикой фрустрации. Потому что сам находился точно в такой же. Это когда вот-вот, но нет...
Но ничего, пусть она тоже узнает, каково это - не получать то, что хочешь.
Подходя к машине, он похлопал себя по карманам брюк. В одном все так же лежали скомканные Сонины трусы. В заднем он нащупал пару квадратиков фольги.
- Давай обратно в клуб - распорядился Макс, надевая маску.
Это, конечно, будет совсем не то. Совсем! Но лучше, чем ничего.
Try a little kindness baby
Show a little empathy
When my eyes are filled with blindness
Try a little sympathy with me
Careful of the things you say with me
If you wanna have your way with me
Whisper in my ear real low but,
Spare Me The Sorrow...
Spare Me The Sorrow...
(Give me love and you'll never be sorry, I'd rather be alone than lonely)
(There's a price to pay for freedom, I wanna know if you are for me)
Alannah Myles “Give me love”
Вот уже три дня у Сони было стойкое ощущение, что ее преследуют. Преследуют запахи, звуки и образы. Трио: мята, табак и парфюм. Стоило только Сониному носу уловить это сочетание, или воскресить его в памяти, как она зависала над простейшими задачами, такими, как умыться, почистить зубы, расчесать волосы, помыть посуду, поесть, наконец. Она надолго замирала, глядя куда-то перед собой в пустоту и густо краснела.