Вторая спальня была идентичной, только одеяло неожиданно оказалось нежно розовым. Дэм захихикал. Крохотную ванную, объединенную с туалетом, он узнал уже слишком хорошо, поэтому лишний раз заходить не стал. А вот общая комната была малость захламлена бутылками, пачками от чипсов и крошками после ночной попойки. Дэм, конечно, как истинный мужчина, не любил убирать, но жить в свинарнике не любил ещё больше. Поэтому он отыскал в гараже метелку и совок и принялся за дело. Аспирин, который он выпил после того, как встал из-за ноутбука, начал делать свое дело. Голова отпускала, а окружающее пространство заблестело чистотой. Увлекшись, Дэм отправился на промысел в спальни, где на пыли, лежащей на тумбочках, можно было писать неприличные слова.
— Каюсь, грешен, — Конечно, Дэм не удержался и оставил кое-что из наскальной живописи на тумбочках, но потом исправился и продолжил уборку. Самое печальное было в ванной, но Дэм справился и с этим испытанием. И понял, что подустал от физической работы. Отвык. Почти весь день на свежем воздухе, возился с Лексом в гараже с починкой машины, потом уборка. И работа в промежутке. Банально, но он сейчас был почти счастлив. Забыл ненадолго о своих проблемах. Но…
— По факту, я просто сбежал. — Дэм понимал, что это не выход. На день, два, да. Но… Дэм прятался за движком, за работой, как за стеной. Да, он должен сделать свою работу. Дэм вдруг вспомнил Алекса и ощутил свою вину за то, что сделал брат. Мама в последние годы просила его быть внимательное с Алексом. Она пыталась поговорить с ним, Дэмом, по — доброму, но он, виня ее в том, что у нее не хватило сил защитить его, младшего сына от отношения отца, не хватило сил уйти и спасти его, винил маму за несостоятельность и слабость. Сейчас, будучи более взрослым и трезвым, Дэм не мог винить ее в безразличии. Да, она совершила ошибку, изменив отцу, да она не хотела рожать его, Дэма, но она не отвернулась, материнская любовь никуда не делась. И мама не была слепа в своей материнской любви, она много раз просила Дэма быть внимательнее с Алексом, говорила, что ее старший сын не так прост, каким хочет показаться. Но Дэм верил Алексу, верил всегда. И за излишнее доверие Дэм поплатился, конечно. Всего то и стоило… не давать ключей от квартиры Алексу. Не брать работу на дом. Не рассказывать брату о конкурентах, не делиться радостью от успехов в программировании движка. Не показывать на домашнем компьютере, не рассказывать пошагово, что к чему. Столько «не», господи. Столько ошибок, строящихся на основном краеугольном камне — семья, доверие. Дэм до сих пор понимал, что бьется головой о каменную стену, попав в чертову ловушку подсознания. С самого детства семья для него была превыше всего. Он боготворил Ксану, за ее неимением — Алекса. И даже Элли всегда стояла особняком в его сердце. А сейчас, когда все смешалось, и нужно было делать выбор и становиться на чью-то сторону, он так и не мог определиться. Казалось, все банально и легко — Алекс его предал, нужно сдать его полиции, посадить в тюрьму, остаться с Элли, дописать движок и обелить себя в глазах руководства «Технотек». Стать незаменимым программистом, выбиться в люди. Но червяк сомнения глодал его душу. Так легко сказать: «предал» и отвернуться. А как сделать шаг, как своими руками развалить уже не одну — свою, а две, две семьи? Что скажет он Анне, как посмотрит в глаза Маше? И как потом бороться с Вероникой, возненавидевшей Элли, постоянно ждать ее автомобиля в каждом переулке? Выбор без выбора. Error fatal. Решения у Дэма не было, только сомнения. И он понимал, что если бы вот сейчас увидел Элли и заговорил с ней, рассказал с глазу на глаз свои сомнения, она бросила бы его, не раздумывая. Она сочла бы его трусом. И правильно бы сделала. Ведь она хотела его целиком, без остатка. Она хотела, чтобы они любили друг друга без страха. Чтобы он бросил мир к ее ногам. А он так и не смог поставить ее на первое место, не раздумывая…