— Все нормально?
— Да, все в порядке. — Слишком формально! Улыбаюсь. — Все путем!
— Хорошо, — ухмыляется он и возвращается к своим делам.
Я наблюдаю, как он работает, прогоняя песню через программу, настраивая басы и звук.
— Я… я знаю эту песню, — говорю я. — «Girl Sailor» группы «The Shins».
Он смотрит на меня, уже улыбаясь во весь рот.
— Ага, они тебе нравятся?
— Музыка у них очень атмосферная, — вздыхаю я. — Особенно мне нравится обертоновый звукоряд в их альбоме «Shoots Too Narrow». Техника сериализма, которую они использовали — это фантастическая адаптация додекафонии для современной музыки.
В комнате воцаряется тишина. Тео пару раз моргает, глядя на меня.
— В смысле… — Тяжело сглатываю, придумывая ответ попроще, в стиле Грейс. — Они мне ужасно нравятся. Потрясная группа!
Тео отходит от шока и смеется.
— Ага, мне тоже. Хотя у них больше нравится альбом «Wincing the Night Away», но «Shoots Too Narrow» тоже клевый. Я был на их концерте, когда учился в школе.
— О, здорово.
— Ты бывала на их выступлениях?
Мои щеки вспыхивают.
— К сожалению, нет.
— А на чей концерт ты ходила в последний раз?
— Я не… никогда не бывала на концерте. Моя мама их не очень-то жалует.
— Правда? — смеется он. — Мои родители тоже были строгими. Очень религиозными. Раник помог мне сбежать, чтобы попасть на выступление группы.
— Раник? — оживляюсь я. — Раник Мейсон?
— Он самый, — кивает Тео. — Мы знаем друг друга еще со школы. Он хороший парень.
— Хороший? — переспрашиваю я, вздернув бровь. — Уверена, ты говоришь о ком-то другом. Кто менее как… Раник.
Тео хохочет.
— Ты будешь удивлена. Просто из-за внешности многие не дают ему и шанса. Так было всегда, и он привык вести себя грубо, ведь его в любом случае осуждали.
Я хмурю брови. Тео что-то регулирует, а затем вдруг чертыхается.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Кажется, фейдер застрял. — Он высовывает кончик языка и пытается надавить на фейдер, но тот не сдвигается. — Можешь подержать пульт, пока я буду тянуть?
— Конечно. — Обхожу его кресло и сжимаю края пульта. Тео так близко — жар его тела проникает сквозь мою куртку и отдается в груди. Я могу разглядеть каждую щетинку на его лице, каждую маленькую морщинку вокруг глаз. Это меня так отвлекает, что, когда он тянет, моя хватка ослабевает, и пульт выскальзывает из рук, а я врезаюсь в кресло и падаю на колени Тео. Время словно замедляется, я чувствую его тепло и выпуклость в джинсах, нашу кожу разделяют лишь тонкие слои одежды, а меня обволакивает запах чайного дерева. Но затем я прихожу в себя и вскакиваю. — Извини! Я нечаянно!