— П-прости меня, — имею совесть произнести. — Правда прости, принцесса.
Одно последнее воспоминание о ее миленьком личике, раскрасневшемся и блаженном, и я кончаю в кулак — быстро, обильно, горячо, как разгорается летом лесной пожар.
Глава пятая
Элис
С утра пораньше мне пишет Раник и просит принести его домашку к корпусу F. Видите ли, она нужна ему на первую пару. Прибежав туда со всех ног, я подхожу к обусловленному железному столу. Раник, как всегда, в кожанке и рваных джинсах выглядит расслабленным и надменным.
— Держи, — передаю ему папку с домашкой. — Два доклада и одно эссе. С аннотациями и дубликатами, чтобы тебе было легче.
Раник достает из куртки буррито, берет несколько листов из папки и, пробежавшись золотисто-зелеными глазами по первым строчкам, улыбается.
— Да чтоб мне провалиться, ты даже скопировала мой стиль.
— Несмотря на отвратительный акцент, — подкалываю я, садясь напротив парня.
— Ты не находишь мой луизианский акцент очаровательным?
— Я не нахожу в тебе ничего очаровательного. Кроме перспективы, что ты скоро оставишь меня в покое.
Он с улыбкой качает головой, и его темные волосы падают на глаза.
— Ладно, проехали. Любишь пляж?
— Шутишь, да?
Раник ухмыляется, кусая буррито.
— Даже и не думал.
Я поправляю очки и недовольно смотрю на свой чай латте и шоколадный маффин.
— Ты прервал мой любимый прием пищи, чтобы позвать на пляж?
— Завтрак — твой любимый прием пищи? — спрашивает Раник с набитым ртом.
— Не съезжай с темы, — огрызаюсь в ответ. — Я не могу пойти с тобой на пляж.
Он проглатывает еду и удивленно смотрит на меня.
— Почему? Это урок. К тому же солнечные октябрьские денечки скоро закончатся, принцесса. Ты пожалеешь, что не пошла, когда пасмурная погода и дожди будут стоять круглые сутки.
— Я не могу, — повторяю упрямо.
— Все ты можешь.
— Тогда не хочу, — буркаю я. — Никуда я не пойду.
Раник вздыхает и выпрямляется, скручивая фольгу от буррито в шарик.
— Не встречал еще девушку, которая бы так ненавидела пляж. Даже милые книголюбки любят почитать, лежа на песочке.
— И я тоже. Просто не люблю океан. — А еще плавать перед парнями.
Раник вздергивает бровь.
— Почему? Боишься, что над тобой в купальнике будут смеяться?
Я вздрагиваю, и Раник шумно выдыхает.
— Какой-то членоносец смеялся над тобой на пляже или что?
— Нет, и не произноси это слово.
— Какое? Член?
Я вся заливаюсь краской. Раник поднимает бровь еще выше и ухмыляется.
— Хорошо, ладно. Найду другое место для урока.
Меня удивляет то, как быстро он отступает.
— Разве тебе не интересно, почему я не хочу идти? — спрашиваю я.