— Интересно, но это твое право. Не люблю лезть в чужие дела.
— И уверена, не любишь, когда другие лезут в твои.
Он кивает.
— Поверить не могу, — фыркаю я. — Раник Мейсон, шантажист, бабник и правонарушитель, чтит приватность.
— Что за намеки, моя драгоценная маленькая Снежная королева? — Его глаза загораются. — Где сказано, что парень с дурной славой не может быть закрытым? Я не раскрываю всех карт.
— И все же раскрыл парочку, запугивая Мэтерса.
— Мэтерс сам напросился. Он приставал к отличницам с прошлого года.
— А, ну да. Ты ведь здесь уже не первый год. Из-за твоей незрелости постоянно забываю, что ты на третьем курсе.
Большинство парней расстроились бы или обиделись, но Раник хохочет.
— Конечно, принцесса. Это я тут незрелый.
— Чего смеешься? Так и есть.
Он смотрит на меня, его острые скулы оттеняет свет утреннего солнца, которое выглядывает из-за здания.
— Это не я не могу произнести слово «член», не покраснев до корней волос.
— Я могу это произнести. Пенис. — На секунду поджимаю губы. — Пенис, пенис, пенис.
— Нет, «пенис» — не то же, что «член». «Пенис» — это по-научному. Конечно, ты можешь это произнести. А вот «член» звучит уже реальнее. — Он усмехается. — Более грязно.
— Грязнее, — холодно поправляю я.
Раник подается вперед и замирает в нескольких сантиметрах от моего лица. Тепло его кожи мучительно окутывает меня, словно одеяло.
— Будь я проклят! Это румянец? Только не говори, что я тебя смутил, принцесса. Мы ведь еще даже не коснулись темы секса.
— Ничего ты меня не смутил! Я не маленькая, чтобы стесняться произнести вслух какое-то идиотское слово.
— Тогда произнеси, — шепчет Раник низким голосом. — Прямо здесь и сейчас. Давай, докажи, что я неправ.
Я делаю глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на соблазнительный запах сигарет и хвои, который исходит от парня.
— Ч.. ч.… — еле выдавливаю, а затем захлопываю рот и прикусываю губу.
Раник с широкой улыбкой отодвигается.
— Так я и думал. Можешь и дальше строить из себя крутышку, но под всеми этими остротами ты чертовски чистая.
— Чистая? — возмущаюсь я. — Я тебе не бутылка с водой, а человек. И такая, какая есть.
— Охренительно умная. Колючая, потому что в детстве тебя обижали. Красивая, но скорее умрешь, чем позволишь кому-то так себя назвать, я прав?
Моим взглядом можно резать бриллианты, а он лишь усмехается.
— Ладно, никакого пляжа. Тогда как насчет ужина?
— Какого еще ужина?
— На котором едят.
— Ха-ха, — невесело отвечаю я.
— На углу 15-ой и Джерси-стрит есть одно местечко. Итальянский ресторан, но не пафосный. Можем там попрактиковать правила поведения на свидании.