Я поворачиваюсь к Ранику, и внезапно он приникает к моим губам в поцелуе. Робком и легком как перышко — моем самом первом. Глаза сами по себе закрываются. Раник накрывает мою щеку шершавой ладонью и большим пальцем поглаживает подбородок. Он такой нежный. Меня пронзает незнакомое чувство, словно удар тока от катушки Теслы, и стрелой спускается по позвоночнику. Но длится это всего секунду, потому что Раник быстро отстраняется.
— У-урок, — облизнув губы, сдавленно произносит он. — Это был урок. Черт, я даже не… Проклятье!
Раник закрывает лицо руками и весь напрягается от ярости.
— В чем дело? Неужели я настолько плоха? — спрашиваю его.
Он смотрит на меня сквозь пальцы, в его золотисто-зеленых глазах столько стыда.
— Нет-нет, ты была великолепна! Черт, э-э, просто… это ведь был твой первый поцелуй. И я его украл. Наверняка ты хотела, чтобы на моем месте был Тео. Прости. Мне ужасно жаль, я ни фига не подумал. Взял и сделал. Я никогда не думаю, прежде чем что-то сделать, и в итоге вечно все порчу!
Он садится и бьет кулаком по подушке.
— Не кори себя, — кладу руку ему на плечо. — Я не придаю особого значения первому поцелую. Мне всегда казалось странным, что другие девушки так на нем зациклены. К тому же я бы предпочла быть опытной, когда поцелую Тео. Лучше произвести на него впечатление, чем подарить неловкий первый поцелуй.
Стыд в его глазах потихоньку рассеивается, как темная туча над головой. Раник с серьезным лицом распрямляет плечи и вытягивается на кровати. Руки и ноги у него длинные, как у лежащего льва. Татуировки скручиваются и изгибаются на напряженных мышцах.
— Верно. Так, значит, поцелуи. Это у нас был легкий поцелуй, не дружеский. Друзья целуются в щеки, — он быстро чмокает меня в щеку для наглядности, — но и не страстный. Скорее, что-то между. Назовем его «поцелуй парочки».
— Было приятно, — улыбаюсь я.
Раник вспыхивает, но силой воли держит марку.
— Я рад. Боялся, что ты меня за это возненавидишь.
— Глупо ненавидеть тебя за уроки, — прагматично отвечаю я. — Ты меня обучаешь, а практика — отличный способ усвоить материал.
— Значит, я могу поцеловать тебя снова — прямо сейчас, — и ты не станешь возражать?
— Да. Пока будешь инструктировать.
Его ухмылка вдруг становится хитрой, буквально дьявольской. Раник медленно наклоняется, глядя на мои губы, и замирает в паре сантиметров от них. Я могу сосчитать каждую темную ресничку, каждую мимическую морщинку на его лице. Дыхание у него мятное и горячее, а шея ужасно сексуально напряжена. Он приоткрывает губы, и я резко подаюсь вперед. Раник тут же отстраняется и тихонько посмеивается.