В пять в дверь номера осторожно постучались.
Как он и ожидал пришла Анна. Она повела себя с милой непосредственностью — чмокнула Рублева в щеку, сбросила туфельки и взобралась с ногами на кровать.
— Наш сегодня — просто на конях, — сообщила она. — После своей находки он вообще как будто жить не хочет. И меня сегодня целый день не трогал. Вообще никак. Я пыталась с документами прийти, так ни в какую! Рычит, что занят, что не до меня. Совесть его мучает, что ли?
— Не исключено, — пожал плечами Рублев.
— Спятил он уже от страха, — поджала губки секретарша.
Борису подумалось, что, будь он на месте начальника, к которому так относятся подчиненные, уволился бы сам.
— А ты сегодня прямо ко мне? Даже домой не сходила, — усмехнулся Борис.
— Домой я всегда успею, что там сделается? Благо я — женщина свободная и к семейному очагу не привязанная. Тем более что очаг этот весьма условный. Мамаша и отчим спят и видят, как бы это сбагрить меня куда-нибудь. Вплоть до прямых предложений поискать квартиру и съехать.
— Купить предлагают?
— Да откуда у простой российской секретарши деньги на покупку квартиры? Тем более в нынешней реальности?
— Тоже правильно. И что ты планируешь делать?
— Что? Ну, я думаю так: вот закончится вся эта сумасшедшая каша с Матросом — и я приступлю к поиску богатого жениха. Как считаешь, у меня есть в этом вопросе перспективы?
— Да запросто! — вполне искренне ответил Рублев. — А что, девочка ты симпатичная. Стоит тебе только бровью повести в нужное время и в нужном месте — и все: требуемый экземпляр у твоих ног. Со всеми сопутствующими.
— Я бы и тебя завоевать попробовала, — усмехнулась Анна, — но вижу, что ничего из этой затеи не выйдет.
— Это еще почему? — удивился Рублев, который не считал себя искушенным в амурных делах.
— Да так. Не надо тебе это. И игрушка красивая не нужна.
Она нахмурилась.
— А вот насчет того, чтобы не терять времени, пока ты здесь, я бы посоветовала.
— Я и сам подумал о том же, — засмеялся Рублев.
— Вот и не будем терять. Тем более что из гостиницы меня так и не уволили. Это означает, что меня могут убить через несколько дней. Очень веский повод не комплексовать и не миндальничать, ты не находишь?
— Нахожу.
Она стала спокойно расстегивать свой пиджачок.
— Тогда иди сюда и не делай такой озадаченной физиономии. Я женщина современная и имею право быть не только совращаемой, но и совратительницей!
Комбат вынужден был признать, что здесь равноправие допустимо.
Потом они лежали в постели и разговаривали.
Анна сказала:
— Хоть себя убивай.
— Дурацкая смерть, — ответил Борис. — И очень эгоистичная. Хочешь, историю расскажу? Просто из жизни знакомого врача.