Теперь Лорды Севера были местными королями.
И им самим приходилось справляться с незнакомыми хворями, новыми врагами и опасностями, что скрывались за грядой северных скал.
И их было немало. Люди умирали. Лорд Севера с трудом удерживал власть в своих руках. И тогда воин, стоящий во главе, отправился за советом к плененным племенам.
Южане, а к тому моменту уже северяне, не стали губить жизни тех, кто не встал против них с оружием. Жителей племен поселили подле, разрешили вспахивать землю и разводить скот. Разрешили жить, так как они жили до этого. Но делать это под присмотром. И после того, как они принесли клятву верности первому Лорду Севера.
Кто-то отказался и погиб. Но многие согласились и отдали свои жизни в руки Лорда Севера.
Гвин слышала, что тогдашний глава пришел к самой седой и старой старухе, упал ей в ноги и просил совета.
Отец рассказывал эту историю Валькирии всего несколько раз. Но она помнила ее так досконально, будто сама присутствовала там.
— Горе и тьма лежит на этих землях, чужак, — прошамкала тогда бабка. — Вы потревожили зло. Истинное зло, которое уничтожит всех нас. Нет спасения ничему живому. Если только не уверуешь ты в богов, что когда-то охраняли эту землю. Тех, что презирают твоих богов, чужак. Ведь они в стократ сильнее и прозорливее.
Тогдашний Лорд Севера вышел из дома старухи мрачнее тучи и приказал седлать коней.
Старуха сказал ему, где найти богов. И как просить их о милосердии.
И отправился глава в горы зимой. Далеко в горы. Туда, где не слышно ветра. Где снега столько, что можно провалиться по шею. И если не знать троп, можно свалиться со скалы в считанные мгновения.
Там Лорд Севера нашел то место, которое прозвала старуха местом богов.
Гвин впервые увидела его в раннем детстве. А сейчас шла туда вместе со всеми жителями севера в день летнего солнцестояния. Она несла в сердце молитву, а в руках деревянный тренировочный меч.
Ей было одиннадцать в тот день, когда она бросала взгляды на грозного отца, возглавлявшего процессию, и вместе с силой да благодатью просила у высших сил гордости ее отца.
“Я хочу, чтобы он мною гордился”, — думала она, с такой силой сжимая рукоять меча, что тот трещал.
Гвин Умильтен знала, что нужно было сделать для его гордости. Нужно было родиться сыном. Но былых ошибок, к тому же чужих, она исправить не могла.
“Ты будешь мной гордиться, отец” — думала девочка, уже видя вдали огромные ветви, покрытые сочными листьями изумрудного цвета.
Священный дуб всегда был таким. Он ни разу не сбрасывал листья. Никогда не темнел. Его подпитывала сила самих богов, в которых уверовали северяне.