- Да? - в моем голосе явное недоверие, но блондинчика это не останавливает. Он поворачивается к Андрею и протягивает тому руку.
- Артем Зимин, начальник Светланы. Простите, что прерываю вас, но есть одно дело, которое не терпит отлагательств.
Он не встает.
Андрей.
Возможно, я ошибаюсь, и по этикету он и не обязан вставать, но то, что его поза приобретает вальяжность, а сам мужчина откидывается на стуле и едва ли не снисходительно тянет свою ладонь, выглядит некрасиво.
Артем же жамкает тому руку, будто ничего не замечая, и обращается ко мне:
- Мы можем отлучиться ненадолго?
Сглатываю. И даже хочу возразить - в конце концов я точно знаю, что никаких дел у нас нет. Но Андрей продолжает включать мачо:
- Мы, вообще-то, собрались поужинать, - отвечает он вместо меня.
И это вынуждает меня действовать от противного.
- Я… сейчас, - сообщаю своему визави, и встаю, шагая в сторону... ну пусть будет начальника.
И под напряженным взглядом хостесс, которая изображает орлицу, чье яйцо уводят прямо сейчас - причем в роли яйца, понятно, не я - выхожу вслед за Артемом в небольшой холл перед лифтами.
- Артем Витальевич? Так что вы…
Меня вдруг толкают в сторону, ловко вытаскивают за дверь на лестницу - ею мало кто пользуется, у нас же самые современные лифты - а потом еще и заставляют преодолеть половину пролета.
- Ну хватит. Куда вы меня тащите? - выдергиваю я руку.
- Сюда, - он продолжает улыбаться, хотя в глазах у него - вовсе не веселье. Что-то другое... вот только дать название этому другому я не могу. И потому хмурюсь и поджимаю губы:
- Зачем?
- Убедиться, - говорит уже совсем серьезно.
- В чем? - всплескиваю руками, - И почему именно здесь?!
- Здесь потому, что нет людей и… камер.
Я не успеваю задать еще вопрос.
Артем наклоняется, обнимает меня за талию и целует. И мне, если честно, вообще больше не хочется говорить.
Потому что есть поцелуи, от которых хочется сбежать... или просто побыстрее закончить их и перейти к активным действиям. Бывают и такие, от которых потом тошно. А может наоборот - ничем не запоминающиеся поцелуи.
Но бывают такие, за минуту которых можно отдать и часы, и дни, и годы. В которых тебе поклоняются, тебя благодарят, тебя спрашивают и приказывают - хотеть, жить, наслаждаться.
Он целует, не давая продохнуть, подумать о чем-то, кроме того, что он делает, не позволяя не то что отстраниться - даже захотеть этого отдаления. Его влажный язык танцует внутри моего рта, его пальцы трогают мочку уха, прикасаются к шее, начинают поглаживать её в такт движениям языка, и от этого в голове делается совсем пусто, а тело начинает дрожать.