Только снова вопросительно задрала бровь, когда все было готово. Да еще чуть не подпрыгивала на месте, так не терпелось ей покинуть мое общество. И это взбесило. Потому я почти весело пропел:
— Ну что, кадет Лан, пошли.
— К-куда? — опешила девушка.
— За «добычей».
— С тобой?
— Наверное, ты не дошла еще до этого раздела «Общеполетных правил». Но в подобных ситуациях, если второй пилот в состоянии поднять звездолет и поддерживать связь, на разведку и поиск идет капитан…
Сглотнула. Поджала губы. И снова не стала возражать…
Зато когда мы отошли на достаточное расстояние, дала волю своему острому язычку. И колола меня льдом и пламенем слов все время, которое ушло на то, чтобы выбраться из ущелья, найти подходящую тропу на пыльной поверхности, двинуться к своей цели…
Может, она рассчитывала меня разозлить, но я наслаждался. Потому что все её равнодушие слетело, как обертка от конфеты… И Аррина явно нервничала. Горела. И надеялась избежать неизбежного.
И будто в награду за мое терпение, за все эти дни, налетела пылевая буря, и нам пришлось спрятаться в расщелине…
— Отчего улыбаешься? — Я вздрогнул от хриплого со сна голоса, вернулся в настоящее и посмотрел на сонно моргающую девушку. Она зевнула, перевернулась, совершенно не стесняясь своей наготы, и потянулась, чуть ли не мурлыча.
— Вспомнил пылевую бурю на спутнике, — ответил нехотя.
— Я там чуть не сдохла, — хмыкнула.
— Да ладно… нам не грозила никакая опасность!
— Угу. Просто ты меня затрахал до полусмерти…
Я быстро спрятал улыбку и одним броском подмял её тело под себя.
— Кажется, я готов повторить тот опыт…
— Но здесь нет никакого песка! — притворно возмутилась она.
— Зато много влаги, — пробормотал в раскрытые губы, скользнул рукой вниз и без предисловий вошел в нее двумя пальцами.
Аррина вскрикнула и шире раскинула ноги, зажмуриваясь от удовольствия и требовательно рыча.
— Ненасытная, — прошептал и укусил её за сосок. — Моя… — почти неслышимо.
— Я своя… ах, — услышала-таки.
Тогда я сполз вниз, нащупал чувствительное местечко языком и легонько ударил по нему кончиком.
— А сейчас?
— Га-ард…
Она попыталась насадиться на пальцы глубже, но я не позволил. Двигал ими нарочито медленно, по кругу и лишь слегка прижимался к напряженному бугорку, не давая ни ей, ни себе той силы наслаждения, которой мы оба жаждали.
— Убью, — и снова дернула бедрами.
— Скажи, чья ты? — прохрипел.
Понимает ли она, что и я на грани выдержки? Надеюсь, нет.
— Твоя-я… — сердито. И добавила: — В постели.
Не удержалась, стерва.
Я перевернул её на живот, поставил на четвереньки, от души шлепнул по ягодицам несколько раз. И вонзился без всякой жалости и задал такой бешеный ритм, что ей оставалось только рвать пальцами и зубами простыни и шептать мое имя…