— Мы с Джеймсом познакомились ещё детьми, и так случилось, что наши отношения стали довольно тёплыми. Он многое рассказывал мне, делился сокровенным. Наверное, я знала о нём больше, чем другие. Дядя Джозеф всё время говорил ему, что надо быть сильным, уметь противостоять ударам судьбы, которые сломили его мать. Джеймса пугали эти разговоры; может, он и правда унаследовал впечатлительность матери, а может, с ним просто слишком много говорили об этом, но в результате жизнь казалась ему жуткой, наполненной кошмарами и непреодолимыми трудностями, которые рано или поздно его обязательно уничтожат. Он пытался искать поддержку у дяди, но безуспешно: тот раз за разом отталкивал его, повторяя, что Джеймс должен жить своим умом. Отношения у них складывались сложные: капитан Тревеллиан отказывался помогать Джеймсу, но требовал от него уважения, регулярных визитов и гордости за то, что в их семье есть такой вот он, Джозеф Тревеллиан. Вместе с тем ни о матери его, ни об отце в доме не говорилось ни одного доброго слова. Думаю, вы не раз сталкивались с такой манерой воспитания.
Холмс молча кивнул. Джейн вздохнула.
— Всё это часто кончается печально, — с сочувствием произнесла она. — Знаете, напротив моего дома жила одна такая семья, вдова и двое сыновей. Покойный отец семейства был военным и погиб где-то в Афганистане. Его представили к награде, его вдова, миссис Хорнби, очень гордилась им, считала героем и постоянно ставила сыновьям в пример. Сами же сыновья осыпались упрёками, провозглашались никчемными, недостойными памяти отца. В конце концов старший, Майкл, не выдержал такого обращения и сбежал из дома. Некоторое время о нём ничего не было слышно, потом ходили слухи, будто кто-то из соседей видел его в чрезвычайно бедственном положении. Сейчас он служит проводником на железной дороге, я видела его своими глазами и говорила с ним. Жизнь его трудна, он во многом нуждается, но и под страхом голодной смерти не хочет возвращаться в дом к матери. А младший сын, Роберт, согласился с тем, что он ничтожество, и прожигает жизнь, не делая ничего, ни к чему не стремясь. У меня сердце сжимается, когда я вижу его, всегда с опущенной головой, неряшливо одетого, в несвежей рубашке.
— К счастью, капитан Тревеллиан не так давил на племянника, как ваша соседка на своих сыновей, — отозвалась мисс Трефьюсис, — но всё же Джеймс вырос нерешительным и нервным. Необходимость навещать дядю невероятно бесила его, поэтому он всегда откладывал эти визиты до последнего, часто приезжал не один, а со случайными знакомыми, рассчитывая, что капитан не станет в их присутствии унижать его.