— Не тебе меня учить.
— А кому? Внимания Эвы ты так не добьешься, только раздражишь еще больше.
— Ну хоть какая-то эмоция от нее, — в голосе Даниеля прозвучала ирония, а я дрогнула. Он что, считает меня неэмоциональной? Конечно, я сдержана и не привыкла показывать свои чувства, но сделалось как-то… неприятно.
— Поставь себя на ее место, — Мигель вздохнул, — Сдержанность — каркас, на котором у нее много держится. И не только у нее.
— Знаешь, а мне надоело ставить себя на ее место. Пусть я не все тебе рассказывал, но ты прекрасно понимаешь, что я сделал, чтобы ей помочь. И готов сделать еще больше. Что я, завеса меня забери, едва дышу рядом с ней! И надеюсь хотя бы на доверие с ее стороны и шанс… шанс, что она тоже видит во мне не просто близкого друга. Я даже этого не получаю.
— Даниель…
— Хватит, мне надоело обсуждать это. Мы пришли развлечься? Так давай развлекаться.
Он залпом допил кубок с вином и показал, что хочет еще. И тут же к ним подскочила хорошенькая румяная подавальщица в рубашке с таким глубоким вырезом, что можно было ничего и не надевать, и так интимно прижалась, пока наливала вино…
Я рассчитывала, что Вальдерей хоть как-то покажет, что ему неприятно. Но нет. Он сидел совершенно спокойно… а когда она плюхнулась к нему на колени и обвила шею руками, остался на месте.
Яскользнула прочь и побежала по темному коридору, чувствуя, что задыхаюсь.
Жизнь ничему не научила меня, похоже… Например тому, что, подслушивая, можно узнать о себе много нового, и, подсматривая, можно впрыснуть в свою кровь яд. Он разбегался по мне с током крови и когда я вернулась, наконец, в комнату, взорвался болью в груди.
Задыхаясь, я прислонилась к стене и закрыла глаза.
Неужели он не понимает, что я не такая? Не холодная, просто… Просто не умею показать это. Боюсь говорить о чувствах. Не понимаю, насколько уместны вовсе в нашем случае признания… Я всегда видела отношения уже состоявшимися, счастливыми, а когда мы начали встречаться с Хайме-Андресом, то наш первый серьезный поцелуй и признания во взаимной симпатии произошли едва ли не после помолвки.
И да, я привыкла, что за мной ухаживают. Потакают. Лелеют. Папа и Питер-Дамиен так делали… Получали ли они что-то в ответ?
Я вздохнула и прикусила губу.
Конечно, отец и брат видели мое отношение. Доверие. А Даниель?
Тихонько стукнулась затылком о стену.
Как же все сложно. И не известно, стоит ли вообще продолжать об этом думать после увиденной сцены. Мне хватило одного изменщика… Ох, я бы хотела заявить самой себе, что он такой же, как Хайме- Андрес и ему нужно одно… но сама отдавала себе отчет, что нет, не такой.