Я сбежал снова вниз, прошел через темный зал во двор. А потом и на улицу, втягивая воздух и надеясь благодаря чутью определить хотя бы направление… И замер как зверь перед прыжком, заметив хрупкую фигурку в дорожном плаще, столь похожем на мой, которая показалась возле соседнего здания.
Меня затопило облегчение. И тут же — бешенство.
В несколько шагов я достиг застывшую Эву от моего появления и прорычал что-то невразумительное:
— Убью! Зацелую…
Рывком притянул её к себе, вжал в свое тело. Наши распахнувшиеся плащи взметнулись, давая больший доступ, ограждая нас от остального мира. А внутри этого кокона — лишь тонкая ткань, горячая кожа, грохот сердец…
Прозрачные глаза широко открылись, и Снежинка пискнула в моих руках, а я склонился и провел языком по её удивленно открытым губам, потом надавил, углубляя поцелуй, чувствуя, как меня ведет от её близости.
Она ударила меня кулачком, попыталась отстраниться, распаляя еще больше, но потом поддалась, выгнулась, застонала, запуская тонкие пальчики в мои волосы, прижимаясь ко мне все крепче… И вдруг замерла и укусила за нижнюю губу.
От неожиданности я оторвался от сладости её рта, а Снежинка отступила от меня на два шага и зло бросила:
— Не смей меня целовать! Служанок своих целуй!
— К-каких служанок? — ее слова доходили с трудом.
— Любых! — рыкнула.
— Снежинка…
— И называть так не смей!
— Да объясни ты!
— Будешь делать вид, что ничего не было? Я все видела! Тебя и ту девку в алькове!
Она говорила зло и обиженно, а у меня, против воли, губы расползлись в улыбке.
Ревнует! Меня ревнует!
— Снежи-инка, — пропел почти нежно. Девушка аж вздрогнула и озадаченно на меня уставилась. — Так ты следила за мной?
— Н-не подходи! И ничего я не следила… Мне просто надо было поговорить!
— Так давай поговорим.
— После того, что я видела?
— А что ты видела?
— Ты не отстранил её!
— Отстранил.
— Позволил тискаться с тобой!
— Не позволил.
— Целовался с ней!
— Это ты тоже видела? — заинтересовался.
— Нет, — буркнула. — Я ушла.
— А вот если бы не ушла, то узнала бы, что ничего не было. Я и прикоснуться-то позволил только потому, что так был погружен в мысли о тебе, что не заметил её. Мне сложно, мне больно с тобой Эва, меня ранит твое недоверие и показное спокойствие, ранит больше, чем мечи противников, но я не смогу, похоже, отказаться от тебя… или предать.
— Почему я должна тебе верить? — спросила с отчаянием.
Взял ее осторожно за подбородок и поднял лицо.
Растрепанная. Злая. Безумно красивая.
Моя.
— Посмотри мне в глаза, Снежинка, — прошептал, — Посмотри и сама реши, что есть правда. И как я на самом деле к тебе отношусь… как люблю.