Потому что, не сговариваясь, несколько человек, кто еще на ногах, встают вокруг раненых и ощетиниваются осколками и оружием в сторону магистров.
Не доверяя.
Я вижу, как люди замирают. Различаю даже чем-то потрепанного магистра Ковильяна, чьи глаза изумленно расширяются. Слышу крики, замечаю, как к нам направляются люди в форме дознавателей. И не верю пока, что все закончилось. В нашу пользу.
Я не знаю, что должно убедить меня и остальных, что нам не желают зла. Я не понимаю, кто ответит за произошедшее и за то, что у моих ног истекает кровью Даниель. Я не готова простить им эти лживые игры, ставшие причиной стольких бед…
И не верю своим глазам, когда вижу мужчину, что выступает вперед.
Именно его появление становится для меня сигналом, что все позади. И я отбрасываю бумеранг, измазанный в крови и какой то слизи, и сама опускаюсь на колени возле лежащего Даниеля. Глажу его по слипшимся волосам и шепчу хрипло:
— Только попробуй сдохнуть, Вальдерей. Не знаю, что говорят твои боги, но мои помогут найти мне дорогу даже за грани.
И позволяю себе уплыть в беспамятство.
Я прихожу в себя ненадолго. Будто рывок из черной жижи, глоток воздуха, стон, что-то горькое у моих губ — и снова в бездну.
Где нет ни боли, ни мыслей.
Второй раз я даже успеваю открыть рот. Прохрипеть всего одно слово — «остальные?» — и получить удивительный ответ от кого-то.
— Все живы.
Все? Это правда? Нет, я не хочу засыпать и…
Жар и холод. Под кожей проносится огонь и тут же — множество ледяных игл впиваются во все тело. Кажется, изгибаюсь и кричу… И снова горечь на губах. А потом… потом вдруг становится хорошо. Спокойно и уютно.
Я даже вижу сны: что-то вкусное, счастливое, из прошлой жизни. И возвращаюсь к реальности почти отдохнувшей.
Сил хватает только на то, чтобы открыть глаза и убедиться — в лекарской. Ничем другим это унылое помещение с прикрытыми ставнями быть не может. Я не могу даже приподнять голову, но, тем не менее, делаю это. Пытаюсь встать. Потому что вокруг — никого, а мне нужны ответы. Немедленно.
Наверное, я своими попытками задеваю какие-то артефакты или просто создаю шум, потому как в комнату вбегает незнакомая женщина в простом темном платье, хмурится, глядя на меня, а потом досадливо машет рукой и уходит.
Возвращается с большой кружкой, которую настойчиво заставляет выпить — мне не лезет, но я пью, потому что она приносит не только общеукрепляющее зелье. Она еще и приводит Нельсона-Клебера да Коста-Мело. Отца Мигеля. Которого я и увидела на Арене.
И поверила в почти чудо. Потому что уж в чем я не сомневалась, так это в том, что мужчина не даст своему сыну погибнуть.