Я покрыла тела колкими гранями защиты и окружила бумеранг сверкающим полем, которое заточило его края до остроты волоска, способного прорезать почти любую поверхность. И сделала первый бросок.
Мы все начали двигаться в танце. Том танце, которым когда-то…когда это было? В прошлой жизнь? — так восхищались на сцене. Двигались, прикрывая спины друг друга, нанося ранения тварям, что, привлеченные человеческой кровью, кидались нескончаемым потоком. Усиливали друг друга, прыгали, перемещались, закрывались, снова нападали.
Танцевали самую главную потребность — жить.
Иногда мне казалось, что я сейчас упаду от усталости. Иногда я чувствовала, что меня что-то задевает, а по руке и телу течет что-то теплое — но у меня даже не было времени посмотреть. Иногда кто-то толкал меня, спасая от внезапной опасности.
Иногда я думала, что все получится… а порой понимала, что все скоро закончится.
И мы тоже закончимся.
Я не знала сколько это продолжалось. Наверное не долго. Время, чтобы понять, что на Арене происходит что-то не то, потом вскрыть магический механизм, удерживающий купол — если там было кому его вскрывать — помочь нам.
Может и не долго, но для нас бесконечно. Потому что тварей было слишком много, а мы — слишком слабы.
Уже несколько раз кто-то кричал, прорываясь сквозь равномерный гул в моих ушах. О чье-то тело я запнулась и тут же отступила, наклонилась, подтянула и спрятала за все еще стоящих на ногах. Я уже почти не соображала, будто погрузилась внутрь своих же выстроенных кошмарных граней, утонула в них
А потом вынырнула, хрипя и хватая воздух.
Потому что какое-то чудовище, которое я даже не знала по классификации, выстрелило иглами-шипами в мою сторону, и не было возможности прикрыться… Нечем.
Меня закрыл Даниель.
Собой.
Встал между мной и смертью.
Я смотрела в шоке в его глаза, столь похожие на мои, и понимала, что каждый раз, когда его встряхивает, в его спину впивается очередная игла… Мы так и стояли, глядя друг на друга. А потом он начал заваливаться на меня. И я приняла его в свои объятия, уложила на сухую землю, жадно впитывавшую нашу кровь, распрямилась и ударила по твари всем, что во мне оставалось.
Горечью. Ненавистью. Обидой.
Ту разорвало… но есть другие. И их гораздо больше, чем нас.
А потом что-то происходит. Лопается со звоном. И вместе с осколками купола на тварей сыпется серебряный дождь, скрепляя их и превращая в тошнотворные безопасные скульптуры. А в нашу сторону уже бегут люди… люди? Кто-то был в форме, другие в мантиях магистров.
Мы же… мы делаем то, что, наверное, потом обсудят и переспросят о верности услышанного много-много раз. После чего будут строить версии о нашем общем сумасшествии — о том, что Арена что-то повредила у нас в голове, а может мы все получили токсичный яд.