Снежинка на мгновение прикрыла глаза, выдохнула… распрямила плечи и снова двинулась вперед.
Руку её я больше не отпускал.
Роскошное убранство дворца почти не запомнилось. Да и не слишком интересовало. Широкие светлые коридоры, редко встречающиеся люди, которые старались не слишком любопытничать при виде нашей компании, солнце, переплетающееся с витражами в огромных окнах и создающее цветные пятна на полу на протяжении всего пути.
В огромной и гулко-пустой зале нас встречали. Я увидел отца Мигеля и… Питера-Дамиена.
Эва дрогнула и, кажется, всхлипнула. А её брат в несколько шагов подошел к нам, коротко глянул на наши руки, улыбнулся, а потом перевел взгляд на девушку. И шепнул одними губами:
— Все будет хорошо.
С тихим щелчком впереди открылась дверь.
Я не знал, что будет за ней — предполагал лишь, кто. И удивился, увидев вместо торжественного и роскошного помещения простой — для короля — кабинет, полный бумаг, книжных шкафов и толстенных фолиантов и карт на каждой поверхности.
Там уже находилось несколько незнакомых людей — пожалуй, только форму главы дознавателей можно было распознать.
Теперь и мы.
Низко поклонился, а Эва присела в глубоком реверансе.
Король встал с широкого кресла и вышел вперед. Я не смог сдержать любопытства и определенного опасения. И в темной одежде без всяких регалий, с длинными волосами и тенями под глазами Бранко-Эдуард да Мальядо-Бенисио Одивеларский оставался… великим.
Он подавлял: жесткое лицо, поджатые губы, широкий разворот плеч. Даже взгляд действовал как пощечина. И я вдруг подумал, что, несмотря на мои самые неоднозначные чувства по отношению к этому человеку, у нашего королевства был лучший правитель.
ЗДЕСЬ КОРОЛЬ
— Приветствую всех собравшихся, — сказал да Мальядо-Бенисио глубоким и хриплым голосом, — Вы здесь, чтобы восстановить утраченное и выслушать мое решение. Последние два года у королевства были нелегкие времена. Я и мои союзники делали все, чтобы удержать Одивелар от войны — а наши противники делали все, чтобы развязать её. И довольно успешно, — короткий взгляд в сторону Эвы и Питера меня напряг. — Но мы почти приблизились к тем, кто затеял это. И пощады не будет. А те, кто помог нам и оказался достоин своих имен будут награждены. Мы благодарны за неоценимую помощь — были спасены… многие. Гораздо больше людей, чем вы даже можете представить. И… наша семья.
У непробиваемого на вид человека на этой фразе дрогнул голос. Его Величество вздохнул, отошел к столу, а потом снова повернулся к нам.
— Вам следует придерживаться официальной версии — не стоит сеять большую смуту, и так было много волнений. Мы обвинили Завесу в прорыве, — ага, будто её можно обвинить в чем-то, — а студентов, которые столь великолепно справились с тварями, называем победителями Игры. Все пятерки. Мы утверждаем, что эта победа стала возможна благодаря пропавшему несколько оборотов назад старшему сыну бывшего первого советника. Тот случайно, — это слово Его Величество выделил, — оказался в Завесе и сумел в нужный момент помочь своим друзьям и сестре. Мы награждаем ректора Академии Иллюзий за столь великолепное обучение, а особенно отличившихся студентов и всех, кто присутствует здесь — за доблесть. И ваши награды будут звучать именно так. Как и все дальнейшие благодарности.