Андропову важно было иметь под рукой главного, хотя и тайного свидетеля против Медунова. Борьба вокруг Медунова была напряженной, Брежнев и К' цеплялись за него, как утопающий за соломинку, - и уже не только по долгу дружбы. Ведь залогом власти является не только возможность выдвигать своих людей на ответственные и доходные посты, но также защищать их в случае необходимости. Брежневцы защищают теперь Медунова уже из чистого инстинкта самосохранения.
Но к 1982 году Брежнев уже не смог больше защищать от политических козней Андропова своего старого друга и ближайшего помощника Андрея Кирилленко (Андропов просто перестал пускать его на заседание Политбюро), а своего свояка Семена Цвигуна не защитил даже от физической расправы (первый заместитель Андропова, Цвигун пытался остановить расследование дела брежневского зятя, но был найден у себя в кабинете на Лубянке с простреленной головой), и Медунов тоже пал окончательно и бесповоротно. За пять месяцев до смерти Брежнева в "Правде" появилось краткое сообщение: Медунов "осбовожден от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу" - канцелярская формула опалы высокопоставленного чиновника. На самом деле, вместо "другой работы", Медунов был исключен из партии, а на его место назначен срочно вызванный из Гаваны "дипломат поневоле" Виталий Воротников (тот был направлен на Кубу брежневской мафией в почетную ссылку - за то, что слишком уж активно помогал Андропову в его борьбе с коррупцией). Спустя еще год, в награду за верность и в возмещение морального ущерба, Андропов, уже будучи генсеком, назначает Воротникова премьером Российской республики, вводит кандидатом в Политбюро, а еще через полгода уже со смертного одра, делает полноправным членом Политбюро - самая фантастическая по своим перепадам, элементам акробатики, и самая стремительная по скорости кремлевская карьера за всю советскую историю.
Что же касается коррупции, то ни Медунов, ни зять Брежнева Юрий Чурбанов не являлись исключениями, а наоборот, подтверждали правило власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Особенно в Советском Союзе, где общественно-экономические отношения определяются не свободным товарно-денежным обменом, не обменом идей и информации, но почти исключительно сословно-бюрократической иерархией.
Естественно, что и Горбачев отнюдь не был воплощением неподкупности у себя в Ставрополе, дополнительное обьяснение чему - почти патологическая тяга его жены к предметам роскоши и прочим излишествам. Но, видимо, коррупция затронула его в меньшей мере, чем его западного соседа Медунова, хотя, несомненно, в большей, чем его южного соседа Эдуарда Шеварднадзе, который руководил тогда Грузией. Сейчас они мирно уживаются под кремлевской крышей, а в середине 70-х годов между этими двумя протеже Андропова произошло резкое столкновение. Ни Горбачев, ни Шеварднадзе, правда, не знали, что у них в Москве один и тот же покровитель. Андропов не поощрял даже самые преданные ему союзы и группировки, все нити сходились лично к нему, между собой не соприкасаясь. Он был кукловод, они - марионетки.