— Я подумаю, — гордо ответил Юрков, не скрывая удовлетворения.
— Нет, Юрков, если ты будешь думать, то я найду тех, кто будет действовать, — твердо сказал Трофимов.
И Юрков, отлично зная решительность Трофимова, тут же поспешил пойти на попятную:
— Да нет, это я пошутил… Я, конечно же, сделаю все, чтобы раздобыть максимум информации…
— Времени у тебя немного. Часа два, не больше, — деловито продолжил Трофимов, — мой самолет сейчас в Москве. Я перезвоню пилоту, он тебя подождет. А ты уж, будь добр, через три часа, не позже, будь в Москве. Из Нижнего тебя никто забирать не станет, так что закажи билеты на ближайший рейс до Москвы.
— Я понял, — тоже вполне деловито отозвался Юрков.
— Ну вот и отлично! Жду! — сказал Трофимов и отключился.
У него самого было часа три на раздумье и по возможности сон. Эх, ему бы хорошенько выспаться, он потом сможет горы свернуть. Ведь после разговора с Юрковым нужно будет разработать план действий. И по отношению к Глухову и его окружению, и по отношению к Исмаилову и его вполне возможным притязаниям на содержимое складов советского военно-промышленного комплекса.
Юрков если не предвидит, то хотя бы предчувствует грядущие перемены. И, держа нос по ветру, не станет докладывать о звонке Трофимова Глухову. Ведь, кто бы ни занял губернаторское кресло, кто лучше, чем Юрков, сможет ввести нового главу области, как говорится, в курс дел и тел? И Трофимов постарается рекомендовать этого проныру госпоже Линьковой.
Трофимов перезвонил пилоту и, убедившись в том, что госпожа Линькова не только благополучно долетела, но и основательно устроилась в его загородном доме, попросил его чуть задержаться в Москве, чтобы взять на борт и доставить к нему на Кипр господина Юркова.
Через три с половиной часа Юрков уже поднимался на борт трофимовской яхты.
— Я, конечно, счастлив, что имею возможность вот так запросто посетить этот сказочный остров, — сказал Юрков, пожимая Трофимову руку, — но и там, в Нижнем, я сейчас нужен как никогда.
— Верю, — кивнул Трофимов, жестом приглашая Юркова за стол, где красовалась бутылка дорогого французского коньяка, лежали бутерброды с черной и красной икрой, тонко нарезанные сыр и лимончик и стояла ваза с фруктами.
— Там, как я выяснил, намечается крупная сделка, — сообщил Юрков, явно набивая себе цену.
— И ты узнал, что за сделка? — поинтересовался Трофимов, сам разливая коньяк.
— Обижаете, — пожал плечами Юрков, чокнувшись с Трофимовым и глотнув коньяка.
— Ну и что за она?
— Дочь одного арабского друга Исмаилова, вы его, может, и знаете… Имя только я не запомнил… но записал, — пробормотал Юрков и принялся искать по карманам бумажку с записью. — Еще дочь у него Фатима.