Я обернулась.
- Что вы имеете в виду, лас?
- Ворк, если помните, мой домашний ворок со сломанным крылом... Он сегодня взлетел, ласса. Вы представляете? Полетал пару кругом над домом, потом вернулся, и снова улетел...
Я подняла голову в небо. Солнечный свет ударил в мою и без того больную голову, черные мушки заплясали снова.
- Это действительно чудо, лас. Я очень и очень рада.
Никогда еще раньше я не отсутствовала дома так долго. Две седьмицы - казалось бы, мелочь, но я вдруг поняла, как же соскучилась по ним по всем. И Север,и Телар словно вытянулись, подросли, и мне казалось, что никаких купленных мною гостинцев не будет достаточно для того, чтобы передать то, что я чувствую. Я приехала днем, уставшая безмерно после бессонной ночи и утреннего эксперимента с тьмой и слепой женщиной, и сразу погрузилась в шумную суету повседневности: помогала матери по дому, возилась с братьями, рассказывая им о городе, была оживлённой и радостной. Изо всех сил старалась быть. Заработанные в городе деньги собиралась отдать матери, но та не взяла. Так я и завязала их в мешочек и убрала в сундук - тратить пока было особо некуда.
- Как там Саня?
Мать неопределённо пожала плечами.
- Ей... нелегко.
- Самочувствие плохое?
- И по самочувствию, и в целом.
- Можно, я к ней схожу?
Мать посмотрела на меня как-то странно, и мне стало не по себе.
- Сходи. Не задерживался только.
- Конечно.
Я и не собиралась задерживаться. Но...
Но выйдя от Сани - действительно, уставшей, погасшей, потяжелевшей, округлившейся не только на живот, но и на лицо, я, сама не знаю, как, оказалась у ворот Вилора. Остановилась, разглядывая знакомую до мельчайших трещинок деревянную поверхность.
Разумеется, Вилор не обладал даром предвидения, и некому было сказать ему о моем приезде, да и вернулась я на седьмицу раньше обещанного... Вилора вообще могло не быть дома, или - волна бессмысленной ревности обожгла меня, как молодая злая крапива - он мог быть не один. И все равно, мне не хотелось звонить в придверный колокол. Я стояла и ждала, глупо, молча, сама не зная, чего.
Дверь открылась неожиданно, резко - я не успела испугаться. В том особенном перламутровом полумраке светеня серые глаза Вилора казались почти серебряными, с нотками черноты.
- Тая... - почти растерянно говорит он. - Тая, приехала...
Он стоит по одну сторону от порога, я - по другую.
Все так же молчу, и Вилор, наконец, делает шаг в сторону, одновременно с почти робким приглашающим жестом.
Но я не могла даже шевельнуться, словно приклеилась к земле. И просто смотрела на него, а сумерки, казалось, сгущались, темнели, словно сквашивалось молоко.