В любом случае, сегодня бояться мне нечего. Кругом будет много народа, и Теддер Гойб не тронет меня.
***
Шум и смех, звонкие, как у детей, голоса мужчин и женщин. Почти вся деревня высыпала наружу и сам воздух словно бы искрится от улыбок и сверкающих глаз. Солнце потихоньку клонится к закату, а сам праздник начнется спустя примерно восемь горстей после него, ну а пока что вовсю идёт подготовка - места для костров огораживаются камнями, приносится хворост, бревна, на которых можно сидеть, маринованное с вечера мясо, вино и прочее достается из холодных погребов, печется свежий, горячий и пышный хлеб, голые ветви и стволы кустарников и деревьев обвязывают яркими цветными лентами.
Люди ходят группами, стайками. Радость и возбуждение сплачивают народ, и только мне опять всё не так и не в радость - думаю я с неожиданной злостью на себя. Людская толпа и костры снова всколыхнули воспоминания о городской казни.
- Красивая ты, Таська, - тихо говорит мать. Серебристое платье аккуратно обхватывает ее крепкую статную фигуру, ровно, без единой складочки, и мне вдруг тоже хочется сказать ей что-то хорошее, светлое. Но я молчу. - Взрослая совсем. Кто бы мог подумать, как быстро время пролетело... а все такая же нелюдимая.
- Я в лес схожу. На пару горстей, не больше, - прошу я.
- Ну, не затягивай. Мне твоя помощь нужна будет.
Конечно же, дело не в лесу, а в Вилоре, именно к нему я спешу, завернувшись в тёплый пуховый платок. Может быть, вышивать за эти годы я толком и не научилась, а вот врать умею в совершенстве.
У домика служителя никого нет, и я с облегчением тренькаю тяжёлым звучным колоколом. "Бам-м" - низко пропевает тот. Если Вилор дома, он выходит к двери не позднее второго бама. И Вилор выходит, а сердце заходится от нежности - он весь какой-то встрепанный, лохматый, домашний, на щеке едва заметный след чернил.
- Доброго вечернего неба, Тая...
Он открывает дверь, и я захожу во двор.
- Что-то случилось?
- Почему что-то должно было случиться? - я нервничаю и покрепче закутываюсь в платок.
- Ты пришла перед самым праздником...
- А ты на него не идёшь?
- Мне по службе не положено, Тая, - он произносит моё имя так, как никто иной, особенно, ласково. - Праздник Снеговицы служителями неба не поддерживается.
- Ты против?
- Не то что бы я лично против. Но видишь ли, присутствовать и не вмешиваться будет неправильно - в братстве не допускают употребление огненных напитков, да и считается, что тёмное небо требует покоя, а не шума и веселья. А вмешиваться будет и вовсе неуместно, побьют меня еще, - Он улыбается.