Собственно, я уже понимала, как закончится представление, одобренное самим Герихом Иститором. И от этого понимания внутри растекался влажный липкий холод, даже горячая крепкая рука Вилора, сжимающая меня, не могла отогреть.
Брюнетка пошла за помощью и советом, но ей нечем было заплатить старой ведьме. Ее жалование было достаточно скудным, хотя в доме подруги-хозяйки ей не было отказа ни во вкусной еде, ни в красивых нарядах. И тогда ведьма предложила страдающей от зависти и ревности девушке сделку - кровь, которой старуха собиралась кормить прислуживающих ей демонов, за месть и любовь. И она, поколебавшись, согласилась.
Герой, изображавший демона, очевидно, был не в ударе, и порождение тьмы в его исполнении получилось не очень-то убедительное - черная, развевающаяся во все стороны ткань и громкие завывания могли скорее рассмешить, нежели напугать (хотя кто-то из детей моментально уткнулся в материнские юбки). Но вот брюнетка играла более чем вдохновенно - ее сомнения, ее страхи - и сменяющая их отчаянная ярость пробирали меня до костей. Позволив чудовищу напиться собственной крови, она приказала безжалостно убить свою бывшую подругу-хозяйку и сделать так, чтобы сердце украденного жениха воспылало к ней непреодолимой страстью. Однако в момент внезапной смерти невесты, настигшей ее как раз во время обряда бракосочетания, жених впал в такое отчаяние, что моментально воткнул кинжал себе в грудь (из толпы благоговейно внимавших зрителей послышались вскрикивания и сдавленные рыдания). Проводивший обряд служитель заподозрил неладное и стал выяснять все обстоятельства произошедшего...
Последние две трети горсти представления я провела с закрытыми глазами. Если бы была возможность, закрыла бы еще и уши, и нос... Имитируя обряд сожжения потерявшей разум от злости и ненависти девушки актеры соорудили небольшую, но очень правдоподобную глиняную куклу. Я взглянула, как оплывают в пламени костерка ее лицо и ручки, как красавица-хозяйка и ее жених бредут по голубой материи, символизирующей небо, чьей частью они стали, и снова крепко зажмурила уставшие от непрерывывного смотрения глаза.
Публика бурно и громко благодарила притомившихся актеров, бросая на сцену цветы и монеты. Очевидно, уже знакомые с подобными развлечениями горожане испытывали явное удовольствие от театрального представления, но я...я чувствовала лишь опустошение и усталость. И даже спустя пару горстей прогулок с Вилором по нарядным улицам, покупки сладостей братьям, вкусного ужина в городском трактире, на котором почти силой настоял мой спутник, я все еще не могла в полной мере отойти от действия и непонятных, спутанных чувств, вызванных им.