18 апреля 1968г
В сауну меня загоняли с криками и пинками. Я сопротивлялась изо всех сил: царапалась, как кошка, и орала, как дурная. Намаявшись со мной, служанки позвали какого-то важного мужика в богатом кафтане, и он хорошо пару раз приложил меня плёткой. После этого желания сопротивляться значительно поубавилось, хотя до этого я воображала, будто предпочту смерть каким-либо непотребствам. Одевали меня в полупрозрачный костюм уже почти без скандала — я только время от времени нервно дёргала руками и ногами, но сильно выступать опасалась. А потом тот самый толстый мужик отвёл меня в роскошно убранную спальню и, придвинувшись к самому лицу, стал угрожающе рычать что-то непонятное — впрочем, всё было ясно по интонации: не дёргайся, детка, будь послушной — и всё будет хорошо. Впрочем, это не факт. Я слыхала, будто богачи с наложницами такое делают, что нормальному человеку и в кошмарном сне не привидится — просто от большой и больной фантазии. И тут уж слушайся — не слушайся — получишь по полной программе.
Меня всю сжимало и передёргивало, как от удара током. Дело в том, что я — девственница. Вовсе не от моральных устоев или религиозных запретов. Честно говоря, я в бога не особенно верю. Просто я берегла себя для хорошей жизни. Многие мои знакомые — и сёстры в том числе — начинали жить взрослой жизнью в 15–16 лет. Очень быстро беременели и дальше всё сводилось к двум вариантам: нищая беспросветная семейная жизнь — дети, нескончаемые скандалы, подработки уборщицей, пока вся эта голодная орава дома, и тому подобное. Или одинокое материнство — не особенно лучше. У таких женщин появляется возможность доучиться и найти нормальную работу тогда, когда молодость уже прошла, куча времени потрачена на тупое выживание, и красота поблёкла.
Я поняла, что мужчинам доверять нельзя — и потому смогла сохранить себя "нераспечатанной" до восемнадцати лет. А потом выправила документы, заключила договор с фирмой и купила билет на корабль в страну своей мечты.
Конечно, я влюблялась, да и сама нравилась парням — внешностью бог не обидел, и характер мой бойкий нравился многим мужчинам. Но я хотела большего, чем эти игры в любовь. Я хотела чего-то достичь, получить образование, выбиться в люди — а там уже можно и замуж за какого-нибудь респектабельного американца. Воображение рисовало мне дом в пригороде Лос-Анджелеса, с гаражом и бассейном. Лужайку для барбекью, большую лохматую собаку и трёх счастливых ребятишек — сытых, чистеньких и в целой незалатанной одежде. Мне до чёртиков надоело выживать в Восточной Европе.