— По телефону сразу стало ясно, что дело нечисто, — пояснил слуга, — и нужно вооружаться против неизвестного врага.
Я не удержалась и благодарно пожала его руку.
— После, — бесстрастно ответил он и подтолкнул меня внутрь.
У нас ушло немало времени на то, чтобы разбудить Зойру. Она спала очень крепко, бездвижно, наполняя воздух басовыми трелями. Мы с Дальхотом несколько минут пытались растолкать её, в конце концов он принёс из ванной воды в пригоршне и вылил на лицо своей старшей госпоже. Зойра вскинулась, захрипела, закашлялась и почти мгновенно села на постели.
— Что происх… — закричала было она, но слуга ловко закрыл ей рот рукой, поразив меня своей смелостью. Вряд ли кто-то другой из подчинённых осмелился на такое, но он прав — сейчас не до церемоний.
— Моя госпожа, — быстро, но чётко заговорил Дальхот на ухо Зойре, — в доме чужие, мы в осаде. Происходит что-то нехорошее…
Она резко оттолкнула его руку и спустила ноги с постели. Я думала, старшая жена всё равно станет отчитывать слугу за непочтительное поведение, но она отёрла лицо рукавом, встала на пол и пошла к стулу, деловито бросив на ходу:
— Кто они? Люди Рустама?
— Возможно, — развёл руками Дальхот. — Мы не знаем точно.
— Зойра, — невольно срываясь на виноватый тон, заговорила я, — господина нет, он не вернулся и телефон не отвечает…
— Понятно, — ядовито ответила она, натягивая платье прямо на ночную сорочку. — Вряд ли этот змей позволил бы себе подобное, будь хозяин в доме.
— Я должна рассказать вам что-то ещё, — обречённо заявила я, садясь на стул, ибо силы оставляли меня.
Зойра и Дальхот уставились на меня в ожидании. Моё сердце колотилось, как бешеное, а ладони покрыл липкий пот. Мне было едва ли не страшнее признаться во всём старшей жене, чем собственному мужу, и не зря.
— Дура! — возопила Зойра, забыв об осторожности, выслушав мой рассказ. — Господь Всемогущий, какая же ты дура! И вы ещё все называете меня тираном! А как быть, если вокруг одни инфантильные идиоты?! Но ты, Ева… Разве ты не знаешь, что у тебя куриные мозги? Как ты могла не сказать мужу об этом?! Как ты посмела скрыть то, что касается его напрямую? До каких же пределов может простираться человеческая глупость?
Я слушала её молча. Муж не пожелал высказать мне прямо всё, что думает об этом — рупором правды стала его старшая жена.
— Ты права, — усталым, безжизненным голосом ответила я. — Но что нам теперь делать?
— Тебе — ничего! — злым, саркастичным тоном проговорила Зойра. — Ты уже натворила достаточно. Отправляйся в свою комнату и ложись спать. И не дай Бог, ты начнёшь что-нибудь предпринимать без моего ведома — клянусь Господом, Ева, не сносить тебе головы!