- Нет уж, - вздрогнув, решительно отказалась я от любезного Женькиного предложения, - Сам туда садись.
Каширский зафыркал. Родители окинули умиленным взором ребенка на электрическом стуле, приказали тому улыбаться и защелкали камерой. Профессиональной, между прочим.
- Чего ж они такого маленького-то засунули, - протянула Катерина, наблюдая за жанровой сценой.
- Вот-вот, - поддержала её Аня и добавила обиженно, - Ему ни шлем по-нормальному не надеть, ни ноги пристегнуть – не достает же! Дали бы лучше другим сфотографироваться!
Я фыркнула насмешливо:
- Здесь всего полно, выбери, что нравится, и фоткайся, сколько хочешь!
Да уж, выбрать действительно было из чего, если вас вдруг заинтересовали фото в подобных декорациях.
И пошло веселье. Каширский нацепил себе на шею петлю от виселицы и даже язык набок свесил. Я его фотографировать в таком виде категорически отказалась, как и повисеть рядом на соседней петле и сделать романтическое парное фото. Женя упрашивал, завлекательно помахивал веревкой, строил различные придушенные физиономии, старательно изображал выкатившиеся из орбит глаза, но меня не убедил.
Девчонки, тем временем, оккупировали гильотину, и тщательно её исследовали.
- Катерина, под нож ложиться не смей! Совсем сдурела! – рявкнула я, отследив это безобразие, и сестра смущенно выскользнула обратно.
В корзине под гильотиной обнаружилась весьма достоверная отрубленная голова с выразительным оскалом, и девчонки сперва визжали от ужаса и восторга, а потом провели с ней расширенную фотосессию, к которой привлекли и Каширского. Они вертелись и так, и эдак, а Женя увлеченно и послушно щелкал их в разных ракурсах, подавая креативные идеи.
Аня примостила бедную голову себе на коленки, красиво вытянула ножку в кроссовке и соблазнительно улыбнулась: Каширский покорно сделал пару кадров.
Ну, пусть развлекутся…тут ещё объектов полно…я огляделась. О, что это? Чуть в стороне, на квадратном деревянном настиле я заметила огромную белую эмалированную ванну, загадочно поблескивающую в свете иллюминации. Сколько я не мучилась, догадаться, под какой кошмар её можно определить, так и не смогла, оттого заинтригованно потрусила вперед и любознательно в ванную заглянула.
- Ах, тьфу, ужас! – не удержалась я от громкого восклицания и резко назад отпрянула.
Привлеченные моим воплем друзья бросили играться с отрубленной головой и устремились ко мне.
- А-а-а…бе-е…хм, хм, - нервно заблеяли и захмыкали Катя с Аней, а Каширский произнес свое коронное:
- Оригинально.
В ванной плавала школьница. Дохлая. Надо полагать, утопленница, потому что никаких внешних повреждений, доступных взгляду, не было. Несчастная была одета в полную форму ученицы старших классов и вид имела самый что ни на есть умиротворенный, тараща в толщу воды широко распахнутые безмятежные глаза.