Почему-то в этот момент он не помнил всё то зло, которое она ему сделала. Но перед глазами стояла картинка: однажды он болел, а Лоренца пришла посреди ночи, чтобы померить ему температуру. Она дала мальчику лекарство и несколько минут держала его за руку, даря безмолвное успокоение. Наверное, не зря он выискал эту сцену в своей памяти — пришло время ответить взаимностью.
Никлас приподнял сухую сморщенную ручку, опутанную паутиной капельниц, и несильно сжал её, даря последнее тепло. Прикрыл глаза и молился. Молился как умел за её упокоение.
Сколько он так просидел в прострации — неизвестно, пока пищящий звук приборов не вывел его из задумчивости. Влетевшая в открытую дверь медсестра проверила параметры и грустно посмотрела на Ника:
— Мне очень жаль…
Всё. Он это уже понял по тому, как обмякла в его руке её рука. Он ощутил громадное облегчение: смог, успел проводить свою мачеху в последний путь и подарить ей своё прощение. Возможно ей оно было не нужно в её забытьи. А вот ему — очень. Просто необходимо, чтобы отпустить, наконец, прошлое, и двигаться дальше.
* * *
Похороны проходили с размахом, соответствующим для графини положением в обществе. Снова, как и шесть месяцев назад Никлас наблюдал за вереницей аристократов и известных людей, пришедших проститься с Лоренцей. Он нисколько не сомневался в истинных причинах такого почтения, ведь за несколько лет, которые графиня провела в пансионате о ней никто и не вспомнил. Нет. Этим людям, с плохо скрываемым любопытством под маской скорби, было интересно выяснить подробности последнего скандала, посмотреть на реакцию Никласа, увидеть своими глазами уже знаменитого, несмотря на свой младенческий возраст, наследника.
Именно поэтому ни Лео, ни Эммы с дочерью на похоронах не было. Да и вообще он отправил их в свою старую квартиру на несколько дней, так сказать, подальше от вездесущих любопытных глаз и камер журналистов, которые освещали траурную процессию.
Никлас мог гордится своим хладнокровием: он спокойно и витиевато отвечал на каверзные вопросы так, что сути было не понять. Незачем им было знать все подробности, тем более, что вопрос с родственниками был не решён и находился в острой фазе судебного процесса.
К тому же прибавились вопросы по завещанию самой графини и их тоже нужно было обсудить. Дождавшись, когда последний гость уедет, Никлас облегчённо выдохнул и пригласил в кабинет своего друга и личного адвоката Дака и поверенного семьи Максимиллиана Герра.
— Дежавю, — усмехнулся Никлас, окидывая взглядом собеседников.
— Да, и снова скорбный повод, — вздохнул поверенный. — На этот раз с наследством нет никаких вопросов: всё своё имущество графиня завещала сыну — Феликсу, прямым наследником которого будет являться малыш Леопольд по достижении им совершеннолетия. Никлас также остаётся управляющим опекуном и получает за это свою часть прибыли. Что же касается трастового фонда, который выделил Феликс на лечение графини, здесь не всё однозначно.