— Что вы себе позволяете? Я вас не приглашала! — воскликнула в панике Эмма, удивлённая настойчивостью "гостя".
— Если вы не хотели меня видеть на пороге своей квартиры, то вам всего лишь требовалось явиться вовремя на обследование в клинику, а не заставлять меня нервничать и искать вас по всему городу.
Ник обвёл взглядом небольшую, но чистую квартирку, и вновь сосредоточился на её хозяйке.
Эмма побледнела и нервно поправила растрепавшийся хвост. Вот же свалился на её голову такой дотошный! Не так она представляла их следующую встречу, ох не так… Образ меркантильной благополучной женщины лопался на глазах как мыльный пузырь, а она едва ли держалась на ногах от усталости, чтобы продолжать играть дальше. Обречённо стрельнула глазами на закрытую дверь единственной комнаты и с трудом выдохнула, обращаясь к настойчивому мужчине:
— Пожалуйста, уходите… Вы не понимаете…
— Чего я не понимаю? Почему вы не приехали и не выполнили свои обязательства? Или почему в клинике заявлен липовый адрес?
Голос Ника звенел от гнева, хотя он старался не кричать на беременную женщину. Но не мог себя сдержать.
— К чему этот спектакль? Чего вы добиваетесь?
— Пожалуйста… — повторила Эмма тихо, приближаясь к мужчине и заставляя того отступать к двери, — не кричите! Я всё объясню, только не здесь. Давайте встретимся где вам будет удобнее…
— Кто это?!
Тонкий высокий голос раздался за спиной и Эмма обречённо прикрыла глаза: поздно. Она совершила очередную ошибку, когда не нашла времени позвонить в клинику и перенести приём. Ошибку, которая может свести на нет все приложенные усилия и принести новые проблемы. Откуда она знала, что этот мужчина такой настойчивый, что найдёт её даже здесь?! А теперь поздно: правда вылезла наружу, а точнее проснулась и вышла из комнаты, чтобы посмотреть, что за редкий гость к ним пришёл.
— Твою ж мать! — выдохнул Никлас, гладя на тоненькую девочку с большими глазами, впалыми щеками и косынкой, едва прикрывающей короткий ёжик светлых волос. Болезненный вид и острые углы коленок, выглядывающих из-под сарафана. Худенькие пальчики одной руки поддерживали открытую дверь, а другой покоились на подлокотнике инвалидного кресла. Чистый взгляд сверкал любопытством и беспокойством.
— Не ругайтесь! — то ли попросила, то ли приказала Эмма, что в данной ситуации прозвучало странно и как-то нелепо. Почувствовав, как последние силы уходят она покачнулась и схватилась дрожащими руками за лацканы дорогого пальто, чтобы в следующее мгновение тихо расплакаться на чужой мужской грудии, выплёскивая напряжение последних дней. Finita la commedia…