Первый и единственный мой мужчина оказался козлом, каких мало. Помимо того, что он полностью вымотал мои нервы и испортил здоровье, он изменял мне с моей же подругой. Когда он уходил спустя два месяца нашей совместной жизни, собрав свои чемоданы, то заявил на прощание, что я неудачница, мымра и буду такой вечно. Эти слова были истинной правдой. Я так и осталась одна со своими проблемами и кактусом. А тот кобель вскоре женился на моей подруге. Конечно, я не общалась потом ни с ней, ни с ним, и вообще старалась не подпускать никого близко, а тем более впускать в свою жизнь.
Но сегодня это было не столь важно. В том мире, где остались лишь я и Тимофей, не было всех моих проблем. А мужчина, видевший во мне красавицу, страстно хотел со мной близости. И я не могла упустить шанс почувствовать себя любимой и желанной женщиной. Пусть на кратких пару дней, но мне это нужно больше, чем Тимофею.
В выверенных движениях Багрянова было столько нежности, что я просто таяла снежинкой, а после взмывала в воздух молекулами пара, растворяясь в серых глазах мужчины. Когда он обласкал мой живот и грудь, то медленно стянул с меня брюки, оставив в одних кружевных трусиках, а потом снял и их.
Тимофей поднялся и сделал шаг назад, словно оценивал фигуру. Его губы тронула чуть заметная улыбка, а в глазах зажегся огонек. Он шагнул ко мне снова, увлекая на кровать, и я закрыла свои глаза, чтобы не видеть, как он раздевается и ложится рядом со мной.
– Варя, солнышко мое, – шептал он между поцелуями, пока я гладила его крепкую спину, чувствуя, как он напряжен в этот момент. – Ты же не будешь потом жалеть?
Он еще спрашивает? Буду, конечно. Но о том, что сказка быстро закончилась, а вовсе не о своем решении.
– Нет, Тим, – ответила я и открыла глаза, встретившись взглядом с ним.
Он прищурился и навис надо мной. Я почувствовала, как мне в живот упирается его мужское естество. Тимофей развел мои бедра и медленно вошел, застонав от облегчения. Внутри меня все сжалось, и я стиснула ногами его узкий торс, часто дыша и не сводя взгляда с его лица.
– Расслабься, – шепнул мне Тимофей, равномерными толчками проникая внутрь, желая ворваться глубже, до самого конца. А потом снова поцеловал – головокружительно сладко, со всей нежностью, которая в нем была. Не осталось сил терпеть. Вихри желания охватывали нас, ведя к вершине блаженства.
Где-то в этот момент люди ссорились, расставались, мирились, воспитывали детей, любили друг друга. Ездили автомобили, летели в небе самолеты. Электричество бежало по проводам. Падал снег. А мы, волей случая попав в горнолыжный отель, наслаждались друг другом, отрываясь за все эти дни.