Мальцев ошибся, это был не Мефодий. Человеком, которому Еремина поднесла яблоко, оказалась… Лунд. Невозможно! Не верь глазам своим! Лунд ничего не отрицала, а лишь опустила голову.
«Почему?!» — мысленно завопил Кирилл.
Очевидно, поступок Еремины привел в замешательство и Ольгу. Она также сорвала с себя маску и смотрела на подругу с ужасом и болью.
Лунд ответила ей взглядом, полным нежности и любви. Затем прошептала:
— Не осуждай… прошу!
— Ты предала меня?
— Только не тебя?!
Ольга повторила мысленный вопрос Кирилла:
— Почему?!
— Так сложились обстоятельства. Я вошла в игру, из которой уже не могла выйти. Меня шантажировали.
Лунд медленно поднесла свою руку ко рту. Слышно как хрустнули зубы о драгоценный камень металлического перстня. И в ту же секунду, бездыханная, рухнула на пол.
Ольга не сразу осознала, что произошло. Потом бросилась к мертвой подруге, залила ее лицо слезами:
— Ты не могла!
Маски наблюдали, как Еремина буквально отдирает от трупа рыдающую дочь.
— Успокойся, так должно было случиться! Для нее это лучший выход.
— Лучший выход?
Ольга безумным взглядом обвела соратников:
— Ее больше нет!.. Понимаете… Она стала жертвой игр великих проходимцев!
Ее слова буквально раздавили Кирилла. Теперь, когда соперница мертва, в его отношениях с Ольгой была поставлена последняя точка.
— Уведите Олиенин, — приказала Еремина. — И уберите труп.
Два человека в масках тут же подошли к Ольге, которая не сопротивлялась: ушла с ними безропотно, оглушенная горем.
Еремина продолжила, как ни в чем не бывало:
— У нас глобальные дела. Битва начинается сегодня. И ты, Великий Кир, отправляешься в Эдминит.
Кирилл склонился перед властительницей. После случившегося он готов был бежать куда угодно. Какие же новые потери встретятся на его пути?
Маски расходились; одна из них приблизилась к Кириллу.
— А ведь ты думал, что предатель я.
— Мефодий?
— Кажется, тебе не слишком приятен разведчик Еремины Мефодий. Но раз судьба свела нас — так тому и быть. Мы еще повоюем.
Он ушел. Что оставалось делать Кириллу? Последовать за остальными…
При других Еремина старалась выглядеть железной женщиной. Оставшись одна, она дала волю слезам. Плакала тихо, чтобы остальные случайно не услышали. Ведь она — несгибаемый вождь, а для вождя слабости слишком большая роскошь.
Потрясение, которое испытала Олиенин, она восприняла как личную трагедию. С одной стороны, была рада случившемуся: может, дочка заведет мужа, нормальную семью. Но… как же она переживает, несчастная!
Одна ее девочка — в летаргическом сне, другая — в безумном горе! Что делать ей, любящей матери?