— Ладно, хорошо, входите.
— Вот так бы сразу! — пробасил Виталий и выпрыгнул из машины. — Ты сиди! — велел он Зине. — Снег глубокий, сейчас я тебя подхвачу и донесу.
— Да я сама, — отказалась Зинуля и, свесив ноги, соскользнула с сидения, по колено увязнув в сугробе.
Виталий хохотнул и, посадив её на согнутый локоть одной руки, донёс до крыльца.
— Егор Назарович, Люба, меня зовут Зинаида Львовна, мы вместе с Нилом и Кольцовым — помните Фёдора Кольцова? — помогаем в расследовании подполковнику Молину, — начала объяснять Зинуля с самого порога. — Вы извините, что так получилось… Мы приехали просто поговорить…
— Поговорить!? — злобно зыркнул на неё Храпунов, и Зиночка заметила страшное бельмо на глазу егеря. — Хорошо. Говорите и уезжайте!
Решив игнорировать хамство хозяина, Князева, не дожидаясь приглашения, сама зашла в комнату и села к столу. Близнецы и Нил прошли следом.
— Люба, я знаю, что Гнойникова — это ваша девичья фамилии, что вы родом из Загорской области, а Игорь Гнойников — после женитьбы ставший Лейкиным — ваш родной брат. У меня к вам вопрос: зачем вы придумали всю эту ерунду с вызовом полиции; зачем заставили мужа наврать, что он нашёл труп? Вы думали, что никто не узнает о том, что лжепокойник — ваш брат? Глупо получилось…
— Мало ли Лейкиных… — пробурчал егерь. — Фамилия распространённая… Может, я там не Горю нашёл…
— Неубедительно, — отозвалась Зиночка, даже не взглянув на Храпунова. — Люба, у вашего брата был недуг — он страдал дисфонией. И Гарик Лейкин, которого я лично знала, тоже страдал дисфонией. Тоже скажете, что совпадение? Может, расскажете, что вы замышляли? И ещё… Откуда в вашем доме появилось кольцо из коллекции «Papillon» от «JACOB&CO» ценой в пятьдесят тысяч долларов?
Люба стояла у окна и, опустив глаза, заплетала косу.
— Молчи, Любаша! — приказал Егор Назарович. — Ничего они не докажут! У них свои законы, а у нас — свои! Поздно, девка, спохватилась. Нет у нас никакого колечка… Ищите сколько хотите!
— А вы знаете, что вчера ваш брат умер? — продолжила задавать вопросы Зинаида.
Люба перестала мучить волосы и медленно подняла полные ненависти глаза на Зину. Она вся просто пылала гневом.
Такого превращения простой скромницы из лесного захолустья в разъярённую Валькирию не ожидал никто.
— Умер?! Горя мой умер, говоришь?! Да ты, стерва, знаешь ли, что его убили?! Нашли и убили! Моего единственного брата убили! Моего мальчика родного, которого я больше жизни люблю и за которого свою жизнь отдам, — она вопила, захлёбываясь слюной и размахивая руками.