Громкость музыки убавлена до едва слышимой, на плите бурлит бульон для супа, а объевшийся кот плющит морду о подоконник. И всё так непривычно и привычно одновременно, что у меня просто крыша едет.
Чем я только думала, соглашаясь переехать сюда? Не головой, так уж точно. Ещё не поздно поискать другой вариант, может, даже бросить клич в чат университетской группы в вайбере, но я как-то очень чётко осознаю, что не буду этого делать. Потому как умудрилась с первого взгляда влюбиться в эту квартиру, пусть она и принадлежит противному кошаку, который ест с таким видом, будто вот-вот ложку начнёт облизывать. Потому как не успела пока поваляться в королевской ванной, напускав туда пены, и устроить фотосессию в зеркальных дверях шкафа в коридоре. Потому как в мысленном плане действий уже с десяток пунктов, вроде полировки тех самых зеркал, избавления от налёта стенок душей кабины и вычёсывания кота. А в комнате ждёт своего часа купленный сегодня комплект постельного белья, с жёлтыми розами на чёрном фоне.
— Спасибо, было очень вкусно, — несвойственный Котову тон мальчика-зайчика вырывает меня из мыслей.
И, оторвавшись от собственной тарелки, наблюдаю, как Фей споласкивает посуду под краном и складывает её в посудомойку. А затем щёлкает кнопкой кофеварки, даже не удосужившись убедиться, есть ли там вода.
— Кофе?
— Не пью, — качаю головой. — И тебе не советую, ты от него агрессивный какой-то.
«Мряу» с подоконника подтверждает солидарность Его Котейшества с предположением. Но старший кошак лишь щурит глаза и отворачивается к шкафчику, доставая кружку, сахарницу и ложку. И уже так, словно мимоходом, интересуется:
— Тебе, правда, не слишком сложно?
— Терпеть твою мерзкую натуру и перепады настроения? Сложно, но я справлюсь. Не забывай кушать антидепрессанты, и мы уживёмся.
Я понимаю — шпилька улетает в молоко, который раз за день, когда Фей уточняет, что он, вообще-то, о готовке. Вот тут уже не выдерживаю, встречаясь с ним взглядом.
— Ты же не хочешь предложить заниматься этим тоже по очереди? Мой желудок не настолько лужённый, а язва в двадцать лет совсем не комильфо.
— Я умею…
— Бэт тоже умеет, — перебиваю, не желая слушать получасовую лекцию о том, какой он замечательный и незаменимый. — Переводить продукты и портить посуду. Успокойся, Гордон Рамзи, я не собираюсь стряпать фуа-гра по вечерам, а с остальным как-нибудь справлюсь.
Он кивает, убеждённый аргументом, а затем удаляется, наполнив кружку приготовившимся кофе. А я достаю из упаковки резиновые перчатки и становлюсь к раковине. Мыть несколько тарелок в посудомоечной машине самый натуральный бред. Что бы там этот буржуй себе ни думал.