Полузаконное в стенах академии проклятье развеялось о щит, а вот с перцовым облаком дамочки ничего сделать не успели. Подозреваю, что просто не разглядели его из-за наращенных ресниц.
– У-у-ы-ы-а!!! – теперь девицы голосили слаженным немузыкальным хором, как детский хор на распевке.
– Дра-ка! Дра-ка! – скандировала общественность.
В пылу сражения наши с блондинкой взгляды встретились. И вот понятия не имею, чем конкретно я ей так сильно успела насолить, но это что-то оказалось глубоко личным. Настолько личным, что соперница вскинула руки и ударила всерьез. Без оглядки на выговор от преподавателей и правила академии. В конце концов, знание студенческих правил не освобождает от соблазна их нарушить.
Крохотная и с виду безобидная искра с золотым ореолом быстрым шмелем кинулась ко мне. «Падай, ну падай же!» – бился в панике здравый смысл, но я почему-то не могла пошевелить и пальцем, завороженно глядя на пущенное в меня заклятье.
– Мэг! – словно сквозь вату прорвался крик Таши, а потом чья-то сильная руку прижала к себе и выставила щит.
Искорка взорвалась о невидимую преграду, обдав жаром, и только тут накатил страх. Меня затрясло и слегка замутило. Колени стали мягкими и подогнулись. Не поддержи неизвестный, я бы с позором рухнула на пол.
С запозданием поняла, что большая часть студентов кучковалась по сторонам зала. Кто-то отгородился щитами, кто-то столами. И когда только успели?!
От входа бежали сразу трое преподавателей, группа старшекурсников помогала рыдающим девицам из команды поддержки. Таша сидела на полу, украшенная ошметками салата, и с восторгом человека, наблюдающего пикантную сцену, таращилась на… Да на меня, собственно, и таращилась.
Заподозрив неладное, я медленно повернулась, глянула назад и захотела сдохнуть.
– Ты в порядке? – спросил встревоженный Коул.
Все черти ада! Это ж надо было так встрять.
Глава 10. Обратная сторона популярности
Главным орудием Коула был его взгляд. Судите сами…
Зырк!
Голосящие девицы затыкаются и даже всхлипывать стараются как будто шепотом.
Зырк!
Группа сочувствующих, что еще миг назад возмущенно ахала, охала и грозилась сдать меня на опыты некромантам, осекается на полуслове.
Зырк!
Русоволосая кура, сумевшая в процессе заварушки споткнуться на листе салата и загреметь с пафоса десятисантиметровых каблуков на приземленный кафель, перестает изображать перелом, заламывать руки и даже кое-как встает.
Зырк!
И студенты, присутствовавшие при потасовке, вспоминают о неотложных делах и, точно река, устремляются на выход.
– Идем.
Тяжелая рука перемещается с моей талии и сжимает ладонь. Причем настолько буднично, словно делала это сотни раз до этого.