Ден Вентери по жизни слыл тупым бараном, а по гороскопу – овном, поэтому я предсказала ему неделю, полную стрессов, в конце пригрозив: «Овен уже давно привык, что последний вяк за ним, но на грядущей неделе звезды советуют вам следить за своим базаром и поступками».
На этом в процесс сочинительства влез Нед Хантер.
– Ты где? – спросил он тем самым фирменным родительским тоном «я уже в курсе про твои подвиги».
– Все нормально. Я делаю студенческий бюллетень. Буду поздно.
Отец стоял в прихожей, полностью одетый и, судя по выразительно-гневному изгибу бровей, готовый лететь за мной на край Сатурналии. Оглядев обстановку на заднем плане, головы сосредоточенных ребят, он чуть прищурился, решая, насколько педагогичным будет смолчать и оставить разборки до дома, или все же лучше наорать здесь и сейчас, пока свежи эмоции.
На заднем плане его голограммы мелькнула знакомая фигура вездесущей паучихи.
– Передай Ярочке, что я связала для нее…
Палец непроизвольно дернулся, вырубая связь.
Ну, Люси! Ну, блин, удружила!
Я воровато оглянулась на ребят – не слышал ли кто из них, как меня назвали Ярой? Но те были так увлечены работой, что не обратили внимания на вопль папиной подружки.
Кто там Люси по гороскопу? Сейчас я ей напророчу. Уж напророчу, так напророчу! Будет знать, как всякую хрень вязать.
…Три воспаленных креативом ума страдали над бюллетенем всю ночь. То я чересчур широко зевала, то Джек сомневался в качестве нарисованных карикатур, то Таша в ответ включала ехидну и громила его новости.
– Да ты хоть знаешь разницу между новостью и сплетней? – возмущался Джек.
– А как же! – кипела Таша. – Новость сообщает, что другие делали, а сплетня – сколько удовольствия получили!
Я подперла голову кулачком и молча следила за пикировкой парочки. Интересно, они хоть сами догадывались, что созданы если не друг для друга, то для этой работы точно?
В пять тридцать утра я вылезла из каморки, оставив Ташу и Джека доделывать верстку, и, позевывая на ходу, поплелась к выходу.
Сейчас долечу до дома, упаду лицом в подушку, и пусть хоть одна сволочь посмеет напомнить мне про фотосессию.
– Мэг Фридом, – прокатилось по безлюдному в столь ранний час холлу.
Твою ж мать!
Благоухающий морозной свежестью с ноткой сирени Пол Янг раскрыл объятья радости и на долгих три секунды зафиксировал меня. Судя по блеску в глазах, мысленно его руки смыкались не на талии, а на горле.
Обождав три секунды асфиксии и насладившись предсмертным хрипом жертвы, менеджер команды по эйрболу наконец разжал руки и сообщил:
– А я уж собирался лететь за тобой, – что переводилось как «мы и не ждали, что ты самостоятельно вылезешь из постели». – Поторопись, Мэг, визажист не останется до вечера, а нам надо сделать из милой Чертовки Чертовку сексуальную.