Причин было так много, но почему-то я знал, что все они причинят ей боль. Выбирая правду, что была менее болезненной, я ответил:
– Думаю, я немного испугался, увидев тебя снова.
– Почему? – недоверчиво спросила она.
– Неудобно тебе это говорить.
– О, боже мой! Мы вернемся к этому снова? – она вцепилась пальцами в клавиатуру и раздраженно покачала головой. – Подожди, какого черта я делаю? Я уже зашла. Черт.
Снова вернувшись к юмору, я натянуто рассмеялся.
– Полагаю, я все еще могу вывести тебя из себя.
Ее ответный взгляд был пугающим.
Ладно, возможно, это была плохая идея. Прочистив горло, я спокойно сказал.
– Честно говоря, я горжусь тем, что ты поцеловала меня. Я всегда задавался вопросом, хватит ли тебе смелости.
Она помолчала.
– Подожди, о чем ты говоришь?
– Я всегда знал, что тебе нравлюсь. – Как только эти слова слетели с моих губ, лампочка в голове загорелась. Я точно знал, как ее отпустить. Я не хотел, но это необходимо, чтобы спасти нас обоих. Мой голос прозвучал как далекое эхо. – Я просто думал, что эти чувства неуместны.
– Неуместны?
Дальше пошла полная чушь. Даже не чушь, а совершенный бред. Едкий, кишащий мухами бред.
– Тебе было скучно. – Вот так, точно так же маска, которую я носил в старших классах, снова плотно закрыла мое лицо. Когда я был моложе, я легко выталкивал людей из своей жизни из чувства самосохранения. То, что я стал старше, не означало, что я все еще не могу этого сделать. С равнодушным выражением на лице я заметил: – Я был плохим мальчиком в старшей школе. Какая наивная девушка не купится на такое?
Она ударила рукой по стойке, заставив меня подпрыгнуть.
– Да будет тебе известно, что я никогда не была наивной.
– Никогда, да? – я ухмыльнулся.
– Приведи хоть один пример.
– Тебе было скучно, Рокки. Ты была слишком милой и хорошей, чтобы делать половину того, что ты делала со мной. Прогуливать уроки, сбегать и тусоваться на вечеринках – это было не в твоей природе.
– Если это так, то что, по-твоему, в моей природе? Ты фактически называешь меня занудой, – усмехнулась она.
– Я не говорю, что это плохо, – я искренне кивнул.
Это было одно из ее самых спасительных качеств. В мире, полном драмы, ничто не чувствовалось лучше, чем что-то спокойное и предсказуемое.
Все еще хмурясь, она сказала в ответ:
– Теперь, говоря о том, что хорошо и что плохо, почему бы нам не обсудить каким ужасным другом был ты? Сначала вычеркнул меня из своей жизни без причины, а теперь оскорбляешь.
«Ох, ладно, может мы зашли слишком далеко».
Отпустить ее не обязательно означало заставить ее ненавидеть меня. Решив немного отодвинуть ее назад, я подался вперед, вторгаясь в ее личное пространство.