– Ужасный, да? Что еще, по-твоему, плохо, Рокки?
Она судорожно сглотнула.
– Понятия не имею. Война, голод?
– Это не то, что я имел в виду, – мой голос прозвучал на удивление глубоко.
– Если ты говоришь о поцелуе, я, очевидно, сейчас думаю, что это плохо! Мне не стоило этого делать.
Мое лицо и сердце не могли не смягчиться.
– Как я уже сказал, я рад, что ты это сделала.
– Ох! Почему?
– Я не хочу разглашать эту информацию. – Заметив раздражение на ее лице, я быстро добавил: – И я не говорил о поцелуе.
– Тогда о чем ты говоришь?
С каждой секундой ее лицо розовело все больше. Борясь с желанием погреть свои холодные руки о ее щеки, я сделал небольшой шаг назад.
– Я признаю, что это было между нами. Может, этот поцелуй был способом вернуть нас на верный путь. Знаешь, вернуть туда, где мы были раньше.
– Я думала, ты сказал, что это не касается поцелуя.
– Ну, может быть, немного, – признал я.
– Хорошо, как угодно. – Она потерла запястье и вздохнула. – Так где же мы были, Джесси? И как такая унизительная ошибка может все исправить?
Вот оно. Пришло время разорвать связи.
– Это позволит нам снова стать Рокки и Джесси! Быть двумя мушкетерами... э... плюс Стефани.
– Я не понимаю. Как этот украденный поцелуй может сделать нас друзьями?
Закусив удила, я сказал слова, которые никогда не хотел говорить. Слова, которые, как мне казалось, должны были быть произнесены, чтобы защитить ее от боли – от меня. Все это было частью моего гребаного плана, но все равно было чертовски больно.
«Улыбнись и потерпи, Джесси. Улыбайся и терпи».
– Это помогло тебе понять, что я тебе никогда не нравился, верно?
Она недоверчиво нахмурилась.
– Тебе просто понравилась идея быть с плохим парнем. Знаешь, потому что в тебе всегда жила плохая девочка, пытающаяся выйти наружу. Теперь, когда мы, наконец, сделали «запрещенное», ты поняла, что фантазия была лучше, чем реальность. Конечно, ты всегда заботилась обо мне как о друге, и это то, к чему я хочу вернуться.
Когда ложь выплеснулась из моего рта, я обнаружил, что начинаю в нее верить. Я уговаривал ее отправиться в мое воображаемое путешествие, желая, чтобы она присоединилась к моему заблуждению.
Нам обоим нужно было взглянуть правде в глаза. У нее был Итан. У меня был свой ресторан. У нее была Стефани. У меня был... я сам. Мы больше не были двумя горошинами в одном стручке. И никогда не были. Мы были двумя отдельными личностями, и чем скорее мы это осознаем, тем лучше для нас обоих. Чем дольше мы танцуем этот вальс иллюзий, тем дольше будем исцеляться. Мы никогда больше не сможем быть «Рокки и Джесси». На самом деле, это было то, чем мы никогда не были.