– Может, Алсу знает?
– Алсу? – Инна горько усмехнулась. – Она и себя-то найти не может.
– Она здесь больше не живёт?
Инна хмыкнула, вытерла руки полотенцем и, опёршись о край стола, наклонилась вперёд.
– Живёт вроде бы. Ночует правда редко, – она скривилась, будто унюхала что-то неприятное. – Это ещё не всё. Мама не помнит, что папа утонул. Пусть так и будет. Не нужно её возвращать в реальность, это её убьёт.
Илья смотрел на Инну удивлённо, будто видел впервые. Неужели эта девушка младше его на три года? Такая взрослая и озлобленная, непривычно деловая. Минутная слабость осталась позади, она снова выглядела хладнокровной и собранной. Давно ли она держалась за его руку, боясь идти на пляж?
Марину он обнаружил на спасательной вышке. Она его увидела ещё издалека, но не спустилась и даже не повернулась в его сторону. Мазнула по нему рассеянным взглядом и снова уставилась на море.
Остановившись у нижних ступеней, Илья поднял вверх лицо.
– Анасейма, – позвал он, чувствуя жгучий стыд за то, что радуется встрече. Он ненавидел себя за это состояние счастья, за восторг, охвативший его, едва он увидел её гибкий силуэт на фоне заходящего солнца.
Марина нехотя наклонилась, ракушечные бусы свесились через перила, спутавшись с распущенными волосами. Она смотрела на него пристально, изучающе, и не было в её взгляде ни капли той трогательной нежности, что он хранил в воспоминаниях два года, ожидая этой встречи.
– Ты изменился, – произнесла она таким тоном, будто это плохо.
Конечно, он изменился, и сделал это намеренно, чтоб привлечь её, поразить, увидеть в её глазах восхищение и желание. Пропадал на тренировках, преступно мало времени уделяя учёбе. Мама переживала, что он плохо окончит школу, и не сможет поступить. Но он умудрился получить золотую медаль и уже числился студентом медицинского института.
Илья достал из ворота футболки ракушку, демонстрируя её прощальный подарок.
– Это всё ещё я.
Марина спустилась с вышки, замерла рядом с ним, глядя на куриного бога. Она стояла почти вплотную, не двигалась и не предприняла попытки обнять. Находилась так близко и одновременно так далеко.
– Не нужно было его отдавать.
Илья сглотнул и отступил. Эта Марина была ему незнакома.
– Мне жаль… – начал он, но Марина остановила его жестом руки, взгляд тут же стал холодным и колючим.
– Замолчи. Я не хочу о нём говорить.
Она резко развернулась, зацепив его прядями волос, и побрела к морю.
Илья так и остался стоять у вышки, смотрел вслед удаляющейся тонкой фигуре. А ведь она тоже изменилась, и гораздо больше, чем он. В ней больше не осталось ничего детского, а взгляд так и подавно принадлежал взрослой женщине.