Татьяна налила чай с листьями смородины и поставила миску с пирожками.
– Как назвали?
Алсу подняла взгляд.
– Михалычем.
– Морда у него, конечно, страшная. Хотя для огорода самое то, – Татьяна посмотрела на мальчишек и подмигнула. – Маме лучше не говорите. Пусть это будет наша тайна.
Раиса Константиновна порядком удивилась, застав мужа спящим, но будить не стала. Вышла во двор и, устроившись на широких качелях, вдохнула запах моря. За этот месяц она впервые осталась одна. Татьяна отвела детей на пляж, последний раз перед отъездом погулять у моря и насобирать ракушек. Неожиданно шумный дом опустел. Степаша потёрлась о ноги и запрыгнула на колени. Раиса Константиновна хотела её прогнать, но неожиданно остановила руку, а потом погладила по мохнатой спинке.
– Ладно уж сиди.
Отпуск получился нервным и не слишком комфортным. На следующий год ей предстояло выбирать место отдыха, а она постарается уехать подальше, чтоб не пришлось стоять у плиты и вынимать изо ртов сыновей немытые местные фрукты.
Море выглядело гладким, как натянутый отрез шёлка, чуть колыхалось и приглушённо шумело. Волны сворачивались у берега, как стружка от рубанка, и растекались по песку.
Марина села на край пирса, свесив ноги, и опустила голову.
Илья какое-то время бродил по пляжу, поглядывая в её сторону. Потом решительно выдохнул и ступил на деревянные перекладины.
Марина слышала его шаги, но не повернулась. Он опустился рядом и заглянул в лицо.
– О чём задумалась?
– Ни о чём. Дышу морем,
– Я первый раз видел своего отца пьяным, – резко перевёл тему Илья.
Марина наконец повернулась, всмотрелась в задумчивое лицо Ильи.
– Не понравилось?
– Он какой-то другой был. Нелепый. Незнакомый. А Счастливчик пьёт что ли?
Марина пожала плечами.
– Бывает. Летом правда редко.
– Если мама узнает, мы к вам больше не приедем.
– Не говори, – приказала Марина, потом добавила чуть мягче: – Пожалуйста. Я хочу, чтоб вы ещё приехали.
– Я тоже хочу.
Илья несколько секунд колебался, а потом накрыл своей ладонью кисть Марины и слегка сжал. Она не шевельнулась, но руку не убрала.
Перекладины беседки сильно прогнулись, виноградом давно уже никто не занимался, двор напоминал первобытный сад: запущенный и буйный, астры и гладиолусы боролись за выживание с вьюнком и неистребимым пыреем. С каждым годом декоративная красота отступала и сдавалась под натиском живучих неприхотливых сорняков. Краска на широких качелях давно облупилась, не мешало бы её обновить.
Татьяна сидела, закутавшись в плед, хотя термометр показывал двадцать пять градусов. Последнее время она постоянно мёрзла. Лёгкие сарафаны, окутывающие её фигуру подобно пене, канули в прошлое, теперь Татьяна не расставалась с широкой вязанной кофтой, её волосы потеряли блеск, расцветившись сединой, взгляд потух. От песчаной принцессы осталась только тень. Морщинки вокруг глаз углубились, около рта появились новые, скорбные.