Марина протянула чашку, на треть заполненную чаем на вишнёвых веточках.
– Осторожно, горячий.
Татьяна вздрогнула, покидая уютный мир грёз, присмотрелась к стоящей напротив девушке. Она смутно напоминала её маленькую русалочку.
– Я не хочу чай.
– Мам, ты ничего сегодня не ела. Хотя бы чай выпей.
Татьяна нехотя взяла чашку двумя ладонями. Руки дрожали.
Марина почувствовала укол жалости: какие тонкие пальцы, почти прозрачные. Нужно было вернуться намного раньше. Мама таяла с каждым днём, а Инна не посчитала нужным об этом рассказать. Всё время отвечала: «У нас всё нормально». Где же тут нормально? По всей видимости, Татьяна планировала последовать примеру русалочки Андерсена и однажды на рассвете растаять.
Даже сейчас, потеряв былую красоту, мама вызывала восхищение своей нездешностью, казалось, никакая человеческая грязь не может к ней прилипнуть, она выше этого. Намёки окружающих, что Татьяне всё слишком легко даётся, откровенно оскорбительное замечание Падловны, что её мама зачастила к директору, и это не связанно с оценками дочерей, пристальные многозначительные взгляды её тренера – всё это проходило мимо глаз и ушей Марины. Если она кому-то верила, то всей душой, если кого-то любила, то всем сердцем. Оттого падение с пьедестала светлого образа матери оказалось настолько для неё болезненным.
Едва прозвенел звонок, Марина вылетела из кабинета с портфелем на одном плече. Развернулась и чуть не столкнулась с мамой. В этот раз вызов к директору предвосхитил сам побег.
– Вероника Павловна нажаловалась что ли?
Татьяна покачала головой.
– Я здесь из-за Алсу.
Марина удивлённо округлила глаза.
– Что она натворила?
– Ничего страшного, – ушла от ответа мама. – Беги, пока тебя не увидели.
Татьяна вздохнула: её дочь всего лишь застали с сигаретой в учительском туалете. Пока действительно ничего страшного, но упорное желание Алсу повзрослеть любыми способами настораживало.
Когда Вероника Павловна вызывала Татьяну в предыдущий раз, она прозрачно намекнула, что желает увидеть отца, раз визиты матери не оказывают влияние на вопиющее поведение дочери. Татьяна молча кивнула, решив, что Счастливчику в школе делать нечего.
Марина отступила назад, пятясь, сделала два шага, только потом развернулась и побежала. В третьем классе она нацелилась стать отличницей, чтобы Илья не смог её упрекнуть в том, что она двоечница и дикарка. Только вот Падловна не оценила её рвение в учёбе и не хотела расставаться со стереотипом о злостной прогульщице. В конце зимы Марина сорвалась, когда выслушала о себе и о своей матери много неприятного. Собрала портфель и убежала на психотерапию к морю. Что ж, она пыталась.